– Вы учтивы, – сказал пьянчуга. – Не выпьете ли со мной?

– Я никогда не принимаю угощения от новоприбывших, пока не узнаю чего-либо об их занятии, – сказал Сервантес.

– Интересное правило, – сказал пьянчуга, – хотя я что-то недопонимаю.

– Я предпочту, – сказал Сервантес, – пить с вами, как с добрым знакомым. Когда я узнаю что-то о вашей профессии, мы сможем стать друзьями. Это порядочнее, чем просто попользоваться вашими деньгами.

– Ладно, – сказал пьянчуга, – вот на столе деньги на этот случай. И теперь я могу сказать тебе, что я печатник, и не пройдет и месяца, как я разбогатею до небес!

– Вот это интересно, – сказал Сервантес, успевший понять, что пьянчуга нестерпим. – И как же вы сотворите это чудо?

– Я тебе расскажу, – сказал пьянчуга и махнул хозяину таверны. – Я живу в Мадриде, где страсть к печатанию бушует, что твоя чума. Памфлеты расходятся быстрее, чем горячий хлеб. Я решил вложить деньги в печатное дело, потому что я обладаю особым даром к предпринимательству. – Пьянчуга постучал себя по виску и подмигнул Сервантесу. Хозяин таверны поставил перед ними кувшинчики. – О чем бишь я?

– О даре к предпринимательству, – сказал Сервантес.

– А, да, – сказал пьянчуга и, обернувшись к хозяину таверны, добавил: – Еще выпивки. – Он снова обернулся к Сервантесу. – Некий мой знакомый, сеньор из этого города, – он перешел на шепот, слышный всем, – некий изысканный поэт, предложил мне великолепнейшую операцию. – Он радостно улыбнулся Сервантесу. – Чудо и ничего меньше! О, я благословляю мою предприимчивую кровь и предвидение моего мозга!

– Ах, если бы похвальба была искусством! – сказал Сервантес. – Ну и что это за операция?

Пьянчуга горделиво продолжал:

– Печатание нового комического романа с иллюстрациями и крайне необычным предисловием вышеупомянутого поэта.

Разговор начал приедаться Сервантесу.

– Ну, так вы счастливчик, – сказал он.

Пьянчуга ухватил его за рукав.

– Я не сказал тебе причину, по какой эта книга будет печататься, ты должен отгадать, – прошептал он во весь голос.

– Ради твоей прибыли, – сказал Сервантес.

– Это моя причина, – сказал пьянчуга. – Ну а у поэта какая причина? Ты должен ее отгадать. Очень даже странная причина. А я на ней наживусь!

– Ради его удовлетворения, – сказал Сервантес.

– Ну, послушай, это слишком уж широко, – сказал пьянчуга.

– Чтобы угодить патрону, – сказал Сервантес устало.

– Не так-то просто! – сказал пьянчуга. – Я с тобой в игру играю.

– Ответ, уж конечно, должен быть восхитительным, – сказал Сервантес.

– Ради мести! – прошипел пьянчуга мелодраматично.

Наступила тишина. Те посетители таверны, которые незаметно прислушивались с той секунды, когда пьянчуга перешел на шепот, теперь повернулись и уставились на него со всем вниманием.

– Но каким образом напечатание комического романа, – сказал Сервантес, ощущая, что произносит роковые слова, – может быть местью?

– А таким, что поэт украл книгу у того, кого ненавидит! – Пьянчуга захихикал и утер рот нетвердой рукой. – Он украл книгу, переставил главы, добавил кое-что сверх и написал предисловие, смертельно оскорбительное для первого автора. – Пьянчуга счел это настолько потешным, что принялся безудержно хохотать, хрипя и утирая слезы. – А я на этом разбогатею! – И он совсем обмяк.

– Замечательно! – сухо сказал Сервантес. – А первый автор?

– Проживает в этом городе, – зашептал пьянчуга. – Наверное, какой-нибудь дуралей на чердаке, понятия не имеющий, что его книгу напечатают.

– И это твоя операция? – сказал Сервантес. Заряд ярости в воздухе вокруг них был очевиден для всех, кроме пьянчуги, который, обессилев, покачивался на стуле.

– Это войдет в моду, – прохрюкал он, – и многие будут проделывать то же.

– И ты приехал сюда, – сказал Сервантес, – чтобы заплатить автору?

Пьянчуга только рот раскрыл.

– Кому? – сказал он. – Автору?

– Да, – сказал Сервантес, – тому, кто написал книгу.

– Вот уж нет, – сказал пьянчуга. – Я заберу всю прибыль. Приехал я для встречи с поэтом, моим клиентом, чтобы он одобрил макет, который будет напечатан через неделю, считая с завтрашнего дня. Ну, разве моя маленькая игра в отгадки тебе не угодила?

Сервантес наклонился над пьянчугой.

– Ну а теперь я сыграю с тобой в игру, – сказал он ровным тоном, хотя почти все регулярники поняли, что он очень рассержен. Он сделал жест, загадочный для пьянчуги. Но хозяин таверны был наготове и, уже вернувшись от стойки, вручил Сервантесу его знаменитую, более чем по уставу длинную саблю. – Если я с первого раза не отгадаю имя автора, которым ты так подло злоупотребил, ты сможешь уйти отсюда, унося в целости мозги, дарованные тебе Богом. – Сабля нависла над пьянчугой. – А если я все-таки отгадаю с первого раза, тогда беги. Потому что я расщеплю твои мозги, как лучины для растопки, а заодно и твою голову, и туловище.

Пьянчуга окостенел от ужаса.

– Знакомому так говорить не положено.

– Наше знакомство не было таким уж случайным, – сказал Сервантес ровным тоном. В таверне царила мертвая тишина. – Имя автора, которым ты так подло злоупотребил, – и сабля в руке Сервантеса повернулась, – Мигель Сервантес.

Пьянчуга судорожно сглотнул, взвился со стула и побежал к входной двери.

– Помогите! – взвыл он.

Сервантес бросил саблю назад хозяину таверны.

– Трус умрет от страха, прежде чем его убьют, – сказал он и бросился в погоню.

Зрелище за дверью было настолько абсурдным, что гнев Сервантеса почти сразу же угас. Педро, подставив пьянчуге подножку, теперь сидел верхом у него на спине и, осыпая бранью, колошматил его большим сыром.

– Помогите! – кричал пьянчуга. – Демоны!

Его глаза были крепко зажмурены.

– Ты слышал? – спросил Сервантес, вместе с Педро поднимая пьянчугу за руки и за ноги.

– Помогите! – вопиял пьянчуга. – Демоны!

– Ночная посудина! – закричал в ответ Педро, обозвав пьянчугу.

Они отнесли пьянчугу к лошадиной колоде, полной воды, и бросили его туда. Регулярники, вышедшие из таверны следом за Сервантесом, разразились криками одобрения. Вода в колоде запузырилась, но пьянчуга из нее не появился. Педро за волосы вытащил его голову на воздух.

– Демоны, – прохрипел пьянчуга. Глаза его оставались зажмуренными.

– Сервантес! – вполголоса окликнул его хозяин таверны и кивнул на факелы ночного дозора, замелькавшие по соседней улице.

Сервантес и Педро припустились бежать во весь дух, уже слыша за собой звуки погони.