Мир, в который уже раз, возвращался по кусочкам. Сначала вернулся слух: совсем рядом что-то капало, слышались стоны. Потом вернулось зрение, Кирилл увидел прямо перед собой мешанину какого-то железа, торчащие искореженные трубки, из которых капало масло. Вернулось обоняние, в нос ударил мясной запах свежей крови, воняло паленой резиной. Сильно кололо в груди, каждый вдох отзывался болью; Кирилл понял, что у него сломано несколько ребер. Он висел вниз головой. Железки перед носом оказались влетевшим в салон двигателем. Кирилл посмотрел туда, где был водитель, и отвел взгляд: от водителя осталось кровавое месиво. Внизу кто-то застонал. Кирилл глянул туда и отвернулся, сдерживая рвотный позыв. Муса, похожий на изломанную куклу, на глазах истекал кровью. Кирилл рванулся, пытаясь выпутаться из ремней. Боль резко усилилась.

Ремни держали крепко, и Кирилл решил сменить тактику. Согнув туловище, насколько мог, он перенес вес на ту часть ремня, что держала живот. При этом та часть, в которую он упирался плечом, немного ослабла и провисла. Превозмогая боль, Кирилл извернулся, высвободил плечо и уперся ногами в пол, ставший потолком. Голова уткнулась в окровавленную кучу – все, что осталось от второго подручного Сахири. Кирилл стиснул зубы, чувствуя, как намокают от чужой крови волосы.

Как он выбирался из машины, Кирилл не запомнил. В себя он пришел, сидя на земле рядом с перевернутым вездеходом. Из разбитого носа текла кровь. Все тело адски болело. Огромным усилием воли Кирилл заставил себя двигаться. Встал, со стоном согнулся, подошел к вездеходу. От машины осталась половина. Передняя часть напоминала аккордеон, во все стороны торчало рваное железо. Мысленно поблагодарив конструкторов – все-таки задняя часть вездехода уцелела, Кирилл нашел подходящий край, повернулся спиной и в две минуты перепилил стяжки.

– Вот так, – удовлетворенно пробормотал он себе под нос, растирая затекшие руки.

Когда к пальцам вернулась чувствительность, он подошел к вездеходу, стал на корточки и заглянул внутрь. При ударе рюкзак, который перед выездом Муса положил себе под ноги, зашвырнуло в глубь салона. Кириллу пришлось, преодолевая отвращение, отодвигать еще теплые останки второго мордоворота. Тому размозжило голову о вертикальную стойку дуги безопасности. Вытекший из черепной коробки мозг расплескался по салону. Кирилл влез в теплую массу и брезгливо отдернул руку. Разглядев в полумраке знакомую лямку, Кирилл рванул ее на себя. Под руку подвернулся автомат, Кирилл захватил и его. Из багажного отделения раздался стон, но Кирилл не повернул головы: каждый сам за себя.

В рюкзаке не хватало двух самых важных вещей: транспондера и шкатулки. Не доверяя никому, Сахири перед выездом сунул их в карман куртки. Но в машине его не было. Перед тем как заблокировать руль, Кирилл отключил подушки безопасности. Сахири вылетел через лобовое стекло.

Кирилл вылез из машины, с наслаждением вдохнул свежий воздух. Его подташнивало, мир расплывался перед глазами. Из последних сил он нашарил в рюкзаке полевую аптечку, достал инъектор со стимулятором и всадил себе в бедро, выжимая поршень до отказа. Застилавшая глаза пелена отступила, сознание прояснилось. Кирилл встал на ноги, закинул на плечо рюкзак и с автоматом в руке пошел вверх по распадку, туда, где машина врезалась в дерево.

Сахири обнаружился в кустах, со свернутой набок головой и без признаков жизни. Кирилл перевернул тело на спину и обыскал. Транспондер и шкатулка отправились в рюкзак.

– Когда они замышляли, и Аллах замышлял против них. Поистине нет лучше замыслов Аллаха! – глядя на труп, Кирилл процитировал Коран и ухмыльнулся.

Стимулятор наполнил его тело энергией, боль отступила. Кирилл почувствовал, как его захлестывает эйфория. Пришлось напомнить себе, что ничего не решено, он на вражеской территории, откуда еще предстоит выбраться. Приладив поудобнее рюкзак, Кирилл пошел на восток. Пробивавшееся сквозь тучи солнце светило ему в спину. Вскоре пошел дождь. Оглянувшись, он не увидел места аварии – все скрыла пелена.

От шоссе влево уходила проселочная дорога. Туда совсем недавно уехала какая-то машина. Следы автомобильных покрышек четко отпечатались в размокшей после дождя глине. Вдали, за деревьями, виднелись крыши. Кирилл растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал, и пошел по следам.

Постройки оказались фермой. Несколько приземистых строений под шиферной крышей, слепые окошки, у распахнутых деревянных ворот два трактора и ржавый угловатый вездеход с трехлучевой звездой на радиаторе. Рядом с трактором стояли двое бородатых мужчин и что-то живо обсуждали по-арабски, тыча пальцами в мотор. Кирилл подошел к ферме со стороны лесопосадки, заложив круг, чтобы не идти по дороге. Понаблюдав из-за угла и не увидев ничего подозрительного, подошел к фермерам.

– Салям алейкум! – издали сказал Кирилл.

Фермеры испуганно уставились на него.

– Ва… – промямлил что-то нечленораздельное один из мужчин, с криком сорвался с места и побежал, не разбирая дороги.

Того, кто, подволакивая ногу, приближался к ним, только издали можно было принять за человека. После всех своих злоключений Кирилл был больше похож на ожившего мертвеца. Грязная, рваная, покрытая кровавыми разводами форма, волосы, торчащие в разные стороны, перепачканное кровью перекошенное лицо, на котором яростно сверкали красные глаза. Он мог бы в фильме про зомби сниматься без грима.

Короткой очередью в спину Кирилл остановил бегущего, подошел к застывшему, точно изваяние, второму фермеру. Фермер трясся, закрыв глаза. Кирилл выстрелил ему в лицо. К уже подсохшей крови на одежде добавилась свежая. После предательства Райвиса он решил, что больше не станет подставляться. Плевать на гуманизм: своя шкура дороже. В глубине души Кирилл понимал, в кого превратился, и знал, что потом его замучает совесть. Но это будет потом. Когда он окажется в тепле и безопасности.

Кирилл вытащил из кармана убитого коммуникатор. Если верить результатам сканирования эфира, этот коммуникатор был в округе единственным. В другом кармане обнаружились ключи от машины.

Ржавому вездеходу на вид было не меньше полувека, но завелся он с пол-оборота. В салоне противно пахло бензином, но после всего, что случилось за этот день, Кирилла никакой запах не смущал. Двигатель работал на удивление ровно, вездеход бодро тронулся с места и покатил по дороге. Кирилл включил спутниковый навигатор. К счастью для него, там, кроме надписей по-арабски, были понятные пиктограммы. Удалось разобраться с местонахождением – он неподалеку от Салдуса. Кирилл воспрянул духом – отсюда до Барьера около ста километров. Если удастся проехать хотя бы половину этого расстояния, уже хорошо. Все не на своих двоих топать.

Пригород Метрополиса, апрель, 2083, Западный форштадт Штильбурга, апрель – июнь, 2083

С той ночи, когда застреленный им эсэсовец ожил в кузове машины и сбежал, Феликс Борисов потерял покой. Выдержка бывалого подпольщика изменила ему, и даже кокаин не помогал. Разум твердил, что ожить-то тот ожил и даже из машины выбрался, но вряд ли далеко ушел. Слишком много крови потерял, слишком холодно было на улице, слишком недружелюбны обитатели пролетарских кварталов. Но голос разума заглушал голос интуиции, того самого чутья, без которого Феликс никогда не смог бы раз за разом ускользать из лап СС. Интуиция кричала: странный эсэсовец выжил и идет по следу! А когда найдет… Феликс чувствовал, что тот не соврал, а значит, придет один. И руки его не будут связаны никакими параграфами. Феликс вздрагивал от каждого шороха, не подходил без нужды к окнам и не расставался с пистолетом даже в ванной.