и подлил себе еще вина, чтобы скрыть замешательство. Это почти наверняка не был Никифор. Со дня нашей последней встречи я не сделал ничего, что спровоцировало бы андрогина. Я по-прежнему оставался ценен для его величества, и гофмейстер не стал бы поступать вразрез с желаниями императора. Кроме того, я бы не отважился назвать Никифора в числе подозреваемых, когда это могли подхватить случайные «жучки» или шпионская пыль. Да и Лориан с Валкой ничего не знали о наших с гофмейстером взаимоотношениях, поэтому сказать мне было нечего.

Да и не нужно. Ответ явился сам собой.

– Это Александр, – холодно, уверенно заявила Валка.

– Принц? – нахмурился Лориан. – Он до сих пор держит на вас зуб? За «молокососа»? С тех пор же сотня лет прошла.

– Для него – всего несколько лет, – ответил я и глотнул вина; в букете чувствовались нотки пряностей и засахаренных фруктов. – Да это и не важно. Сам знаешь. Александр был на Беренике и все видел.

– И что? – Лориан откинулся в черном кресле с высокой спинкой. – Миллионы людей видели. Сам император видел, если вы не обманываете.

– Он меня боится, – сказал я. – Думает, я нацелился на трон, хочу убить его и его семью.

– Сколько лет он с вами провел?! – воскликнул Лориан одновременно гневно и удивленно. – Со всеми нами? Уж должен был понять, что вам трон ни на кой не сдался!

Я положил на стол руку – ту, которая подняла кинжал для настоящей битвы впервые после Эуэ.

– Он хочет стать следующим императором, – устало произнес я, – и не понимает, как этого можно не хотеть. – Я сглотнул. – Но это мог быть и кто-то из лордов рангом пониже. Например, Булсара. Леонид Бартош давно меня ненавидит. А может, заказчик вообще не здесь…

– Императрица? – спросила Валка.

Она взяла меня за руку, и я улыбнулся.

– Нет, ты права. Это Александр, – сказал я. – Кроме него некому.

Мог он узнать, что я встречался с его отцом пять дней назад? С тех пор как мы прокатились с Никифором в старую столицу, я почти не появлялся на публике. Ни император, ни совет безопасности меня не вызывали. Я выходил с «Ашкелона» только однажды, чтобы отобедать с князем Рафаэлем Хатимом в его каюте на «Лучезарном рассвете». С точки зрения стороннего наблюдателя, не происходило ничего необычного. Но Александр мог заметить перемены. Наверняка кто-то обратил внимание, что машина, высадившая Марло у «Ашкелона», сначала отвезла его за пределы лагеря в направлении Ротсмура. Но до меня такие слухи – если они были – не доходили. Уж кто-кто, а Рафаэль Хатим бы точно поделился ими за обедом.

Мне хотелось поделиться этим с Валкой и Лорианом, но даже в относительной безопасности, обеспеченной цифровой блокадой следящего оборудования, известные мне тайны нельзя было разглашать, пока мы с Валкой не задышим чистым воздухом свободы на какой-нибудь другой планете.

– Бедняги. Лукас и те двое… – Я покрутил в руках бокал, склонился над ним. – Опять из-за меня гибнут люди. И из-за чего? Из-за глупого заблуждения, что я…

Вдруг меня осенила мысль. Безумная мысль. Глупая мысль.

– Что? – насторожился Лориан, заметив, как я переменился в лице. – Терпеть не могу, когда вы корчите такие рожи. Марло, это моя святая обязанность.

– Кое-что придумал. – Я уставился на него.

– Мать-Земля и император… – потер виски интус.

– Что у вас там? – озабоченно спросила Валка.

– Пойду поговорю с Александром, – сказал я.

– Адриан, не смей! – воскликнула Валка. – Держись от него подальше! Он ведь хотел тебя убить!

– Мы не знаем наверняка, – резко повернулся я к ней. – Если убийцу подослал он, то от страха. Я поговорю с ним! Начистоту. Попробую… объяснить, что его страхи беспочвенны. Успокою его.

– Если это он подослал убийцу, а ты на следующий же день потребуешь аудиенции… думаешь, это его успокоит? – Валка покачала головой. – Скорее ты окончательно вгонишь его в панику.

Это охладило мой пыл, и я отвернулся, опустил взгляд на свое отражение в дорогом императорском вине. Мое еще молодое лицо совсем осунулось от усталости, а морщины в уголках глаз и губ очертились отчетливее, чем с утра, и глубже, чем перед нашей с Никифором поездкой в Ротсмур.

– Ты права, – сказал я.

Я вел себя как юнец, который готов был приступом брать ворота принца и пинать ногами его дверь. Молодой Адриан мог бы нанять убийцу в ответ, как в случае с Августином Бурбоном. Но не подумайте, я даже не помышлял о том, чтобы причинить вред Александру… разве что мимолетно. Одно дело заказать убийство Бурбона – хотя я до сих пор терзаюсь из-за него душевными муками. Совсем другое – убить имперского принца, мальчика, которого я когда-то опекал и, возможно, даже любил.

– Ты права…

Лучше подождать. Ничего не предпринимать.

Император сам найдет, как на это отреагировать.

Глава 20

Владыка демонов

Реакция последовала одновременно и позже, и раньше, чем я ожидал.

С той кровавой ночи прошло две с лишним недели, а со дня нашей беседы с императором – почти три. Мы с Валкой и Лорианом сидели под замком на «Ашкелоне», под бдительным наблюдением марсианского центуриона Элана, его отряда и ручного скарабея. Как и перед нападением убийцы, меня не приглашали на новые тайные встречи да и на обеды тоже перестали, чему я был отчасти рад, а отчасти – не очень.

Все попытки разыскать подосланного Александром убийцу оказались бесплодны. Согласно заключению специалиста, нанятого сэром Греем Райнхартом, кровь на кинжале, полу и стенах «Ашкелона» не принадлежала никому из солдат или придворных, расквартированных в лагере. Генное секвенирование показало, что в ней содержатся зернистые лейкоциты, свойственные урсликам – аборигенам, населяющим тундру и лесостепь на юге Картеи, но урсликов при генетической переписи не учитывали.

Принц грамотно выбрал исполнителя, и Лукас с привратниками остались неотмщенными.

Когда дело было закрыто, я ожидал какого-нибудь гонца из особого отдела или Имперской канцелярии. Кого-то, кто появится уведомить, что нам с Валкой и Лорианом предписано вернуться на Несс или на Форум, а может, вместе с «Ашкелоном» переместиться на один из дредноутов, обложиться нафталином и отлеживаться в безопасности в холодном трюме.

Этого не случилось.

Зато на двадцатый день после нашей поездки с Никифором явился нунций с письмом, заверенным императорской печатью. На единственной странице рукой кого-то из младших андрогинов под началом Никифора было написано, что император желает видеть меня немедленно.

Я сомневался, что бога Дораяики могли отыскать так скоро.

Валка по-прежнему ничего не знала о моей тайной встрече с императором, а после покушения, кажется,