— Будь ты проклят!

— Нет, — вздохнул Алигьери, — пожалуй, не жалко. Его. Но вот его поэзия… он действительно первый.

— После тебя, — сказал да Пистойя.

— Боюсь, ты преувеличиваешь, любезный друг.

Чино усмехнулся:

— Видишь ли, дружище, хоть я и остался тогда в Болонье — хороший правовед из меня не вышел. Но в стихах я разбираюсь, уж извини.

— А не выпить ли нам за это, как в добрые студенческие времена? — предложил Данте. — Здесь неподалеку хорошая таверна.

Да Пистойя потряс кошель, прикидывая на вес количество мелких монет.

— Я не против. Но может, пригласишь к себе на домашние харчи? Ты, говорят, женился?

— Говорят… Кругом все говорят… — невнятно пробурчал Алигьери, обгоняя спутника, чтобы тот не услышал его бормотания.

Однако Чино имел острый слух:

— Хочешь сказать, это неправда? Или твоя жена уродлива?

— Это выбор моего отца, — нехотя объяснил Данте, — давай не будем об этом. А жена моя вполне хороша собой.

— Как хочешь, — задумчиво произнес Чино, открывая дверь таверны.

Глава двадцать вторая. Городские интриги

Поэты, как правило, очень трепетно относятся к своему творчеству, видя в нем важнейшую часть своей личности. Поэтому для них в одинаковой степени нестерпимы и критика, и игнорирование, а свое мастерство стихосложения они порой наделяют чуть ли не магической силой. Если набрать в поисковике фразу «лети, мой стих» — выйдет большое количество поэтических опусов разного калибра и уровня. Насколько ценил свои творения Данте, один из величайших поэтов в истории человечества?

Такое ощущение, что он вообще не задумывался на эту тему. Поэзия была для него средством выражения опыта в постижении себя и мира, а вовсе не самоцелью. При этом он не относился к скромным, ни к чему не стремящимся людям, просто его амбиции не касались поэзии, а простирались в сферу политики. Он сильно стремился заслужить лавровый венок, причем ему важно было получить его на родине, из рук своих соотечественников. Но, весьма вероятно, если бы его спросили, какой из своих текстов он ценит более всего, он назвал бы не «Божественную комедию» и не «Новую жизнь», а трактат «О монархии».

Эту работу Данте написал на латинском языке в 1312–1313 годах, когда жил в Пизе. Но мы рискнем предположить, что задумал он ее гораздо раньше, еще находясь во Флоренции, и, скорее всего, там и делал первые заметки. Ведь именно во флорентийский период наш герой избрал для себя партию белых гвельфов, не поддерживающих Святого престола. И после, практически с самого начала изгнания, Данте ищет контакты в промонархических гибеллинских кругах.

Окончательно трактат созрел, конечно, значительно позже. К этому моменту Данте, видимо, уже гораздо меньше ощущал себя итальянцем, культивирующим «народный» язык, и гораздо больше — европейцем, обращающимся ко всему католическому миру. Поэтому и писал на латыни.

В трактате «О монархии» ведется довольно жесткая полемика с церковными иерархами по поводу допустимости абсолютной теократии. Данте считает, что церковь нуждается в отделении от государства. Также он осуждает «Константинов дар». По преданию, первый христианский император Константин дал папам власть почти над всей Центральной Италией.

По убеждениям нашего героя, император не имел права нарушать целостности своих владений, а римский первосвященник должен был отказаться от материальных благ либо обратить их на помощь нищим. Главный тезис дантовского текста таков: светская власть никогда не должна подчиняться духовной потому, что «светская» в понимании Данте — более «божественна», ведь император получает власть не от папы, а непосредственно от Бога.

В тексте много ссылок на Библию, гораздо больше, чем на античных авторов, по сравнению с другими философскими сочинениями нашего героя, например с «Пиром». Жанр можно определить как религиозно-этическую утопию, когда «вселенская» монархия объединяет все человечество и помогает ему преобразовать действительность согласно пути, предначертанному Богом. Этот путь формулировался как «человечность», то есть любовь к ближнему.

Интересно, что при всей сверхглобальности своего проекта Данте вовсе не отрицал наличия отдельных стран, княжеств и даже отдельных свободных городов. Идеология белых гвельфов в чистом виде…

Как же отреагировали оппоненты?

В 1329 году книга была официально осуждена католической церковью, а в 1564 году — после публикации Джованни Опорино — занесена в Индекс запрещенных книг.

«Для всех людей, которых верховная природа призвала любить истину, видимо, наиболее важно, чтобы они позаботились о потомках и чтобы потомство получало от них нечто в дар, подобно тому, как и они сами получали нечто в дар от трудов древних своих предков. Ведь тот, кто, располагая наставлениями в области права, не проявляет старания, чтобы принести какую-нибудь пользу государству, без сомнения, окажется далек от исполнения своего долга, ибо он не древо, которое во благовремение плодотворит течение водное, а скорее гибельный водоворот, всегда бурлящий и никогда не возвращающий поглощенное. Итак, поразмыслив об этом не раз наедине с собою, дабы не заслужить когда-либо обвинения в сокрытии таланта, я возымел желание не столько копить сокровища, сколько принести полезный плод обществу, открыв ему истины, не исследованные другими»[47] — так начинает Данте Алигьери это очень важное для себя сочинение.

Вся биография нашего героя указывает на приоритет политики перед поэзией. В родной Флоренции он смог добиться почти максимума в политической карьере, став одним из семи приоров. После активно пытался наладить полезные связи везде, куда его заносила судьба скитальца, и к концу жизни добился высокой дипломатической должности в Равенне. Но почему-то все его политические устремления заканчивались неудачно. Победа во флорентийском приорате обернулась изгнанием, многочисленные попытки сближения с влиятельными персонами из гибеллинских кругов ни к чему заметному не привели, «великий ломбардец» Бартоломео делла Скала, на которого Данте возлагал большие надежды, умер, общение с тамплиерами тоже оказалось не ко времени, накануне их собственного краха. И наконец, бесспорная, казалось бы, удача — близкое знакомство с Гвидо да Полентой, правителем Равенны, подарившим поэту собственный дом и сделавшим его своим официальным послом, в итоге привело к смерти.

К сожалению, так случается слишком часто. То, к чему мы упорно стремимся, ускользает, а то, что дается легче, для нас, как правило, не столь важно. Похожая история произошла с другим гениальным итальянцем — композитором Антонио Вивальди. Всю жизнь он мечтал об опере и вложил в этот жанр много сил. Он не только писал оперы, но и пытался сам их ставить, несмотря на слабое здоровье. Ради мечты он мог сорваться в другой город, хотя в обычной жизни с трудом мог дойти до соседнего дома из-за жестоких приступов астмы. Его оперы были по-настоящему красивы, но совсем не имели успеха. А прославился он в итоге концертами, которые ему приходилось писать по долгу службы для сиротского