Не особо он теперь нужен сильно разбогатевшим пришельцам, только, время есть свободное, чтобы закрыть этот квест.

Появляемся к вечеру в поселении, размещаемся на ночлег и между делом проверяем наше окружение, задавая как бы случайно всякие наводящие вопросы.

– Так, один только явно врет насчет поддержки нам, вождь малого отряда за четвертым номером, – докладываю я товарищам.

Вызываем других членов его отряда на утро и вскоре понимаем, что это те самые бывшие командиры в нем собрались, которые точно к нам добрых чувств не питают. Вот они и выбрали вождем малого отряда своего ведомого товарища, а сами его науськивают против новой власти.

– Утром объявляем общий сбор, все поселение должно присутствовать на нем, – говорю я старшему по дозорным.

Естественно, зная про способность Олега определять правду, самые негативно настроенные к новой власти мужики за ночь из поселения исчезли, как бы уехав по делам неотложным. Двадцать мужиков из ста двадцати воинов в общем, шестая часть. Это они еще не знают, что мы с Норлем тоже уже давно освоили умение Правды, как сами его называем.

– Неотложным, говорите? – и Норль командует переписать всех отсутствующих.

– С ними отдельный разговор будет, – обещает он собравшимся в штабе командирам малых отрядов.

Приходится провести с ними определенную работу, после которой оказывается, что лишенные прав тоже участвовали в выборах и привели к власти послушных себе воинов. Ну, или уже немного ведомых.

Местные знают об этом, однако, активно выступать против сплоченной и озлобленной группы побаиваются. Поэтому прикрыли глаз на то, что в выборах участвовали лишенные всяких прав.

– Ну и чего делать? Если их тут столько? – переживает Норль, снова почувствовавший серьезную угрозу.

– Не переживай, совсем озлобленных не так много, человек пять-шесть. Придется их изолировать по итогам опросов. Без вожаков остальные поуспокоятся. В том поселении я шестерых вырубил, во втором четверых маршалу отдали, и он двоих, кажется, повесил. Поэтому и здесь, и дальше, во втором поселении, придется так же поступить, чтобы сильно снизить градус кипения недовольства, – объясняю ему я.

– Они участвовали в выборах, протолкнули своих людей снова во власть – это серьезное нарушение и наказывать за него будем жестко, – и Олег согласен со мной.

Вечером встречаем возвращающихся из леса и с реки мужиков, сами уже знаем, кто тут воду мутит, поэтому арестовываем по спискам шестерых. Поселение взято под усиленное несение службы нашими доверенными воинами, поэтому хватает нас троих и десятка вызванной охраны из подчиненных Норля, чтобы отделить зачинщиков и посадить их пока в холодную, под арест.

Сразу с ворот отводим на быстрый допрос остальных, потеряв своих вожаков мужики ведут себя не так вызывающе. Однако, почти все они или врут, или просто не отвечают на наши вопросы, поэтому тоже отправляются под арест.

Приходится привлекать всех командиров отрядов, чтобы обсудить судьбу каждого скрытого бунтовщика. Понемногу собирается список из десятка самых недовольных и трех баб, которые тоже подсели на эту тему, слишком осмелели и науськивают мужиков, пустив их к себе жить через постель.

Уже поздно вечером забираем под арест баб, отдельно от детей, и добавляем к отдельно сидящим шестерым еще четверых, остальных отпускаем под поручительство соседей.

– Еще раз такое услышим, тоже поедете вслед за главарями, – обещаю я каждому напоследок, – Сами выбирайте – жизнь здесь или снова под маршалом Комменволем?

– Десять человек – это очень много, – чешет голову Норль.

– Нужно именно десять отправить в изгнание, от шикарной жизни здесь снова в полную задницу к Маршалу, – отвечаю я, – Тебе же проще потом будет. И это – реально суровое наказание для всех оставшихся, желания интриговать против новой поубавится заметно. Не все они виноваты одинаково, только, разбираться в их вине до долей процентов не станем. Уже Маршал разберется, а мы будем не при чем к его решениям. Забрали, оказались паршивыми овцами, вернули на перевоспитание. Может, кто-то из них и доживет до победы, хотя, нам это точно не нужно.

– Это, арестованные готовят что-то, я хорошо почувствовал от них, – предостерегает Олег.

– Наверно – побег. Только – куда? К единомышленникам в соседнее поселение? Придется рубить насмерть, – подвожу я итог.

– Да, Норль, выжигать скверну придется очень жестоко. Зато, местных самых отпетых отправляем к Маршалу, который очень рад всех снова видеть. А наших сюда, чтобы работали за еду, как звери в зоопарке, – говорю я, – Взаимовыгодный обмен одного человеческого материала на другой.

– Эти двадцать-тридцать недовольных человек в каждом поселении спелись бы между собой и как-нибудь подняли мятеж в сотню воинов. Зачем тебе это нужно? Хватит и девяти сотен нормальных мужиков, чтобы жить и защищать Север со Скалой! Да и баб самых злых на нас необходимо проредить, а лучше, чем в отряде Маршала их пристроить некуда. Пусть вымещают злость на войсках короля.

Ложимся спать, а ночью нас толкает Олег:

– Началось, – шепчет он и мы, одетые и вооруженные, выскакиваем на улицу.

Часовой около холодной убит ударом сзади, дверь распахнута, а сами мятежники толпой ломятся в арсенал поселения. Мы одновременно зажигаем факелы с помощью зажигалки Олега, с мечом в одной руке и факелом в другой начинаем зачистку поседения.

Бунтовщиков оказывается двенадцать человек, двое присоединившихся убили часового и теперь так же получают по головам плашмя мечами и копьем.

Убивать мы никого не хотим, пусть завтра их присудят к изгнанию все остальные воины. Ладно, это уже не только наши слова, они все же убили часового из своих, и это самое сильное обвинение, тем более, невиновных точно не осталось.

Подоспевшие на шум мужики вяжут валяющихся без сознания бунтовщиков, правда, двое все-таки не выжили во время подавления беспорядков.

Утром общим решением поселения выселяем выживших на хрен, теперь они связаны по рукам и ногам, так и будут ждать подходящей оказии, чтобы отправиться обратно к своему Маршалу.

Днем перебираемся во второе поселение поближе к городу, там уже все недовольные знают, чем пахнет наше прибытие, поэтому разбегаются, прячутся у соседей и в городе.

Снова составляем списки отсутствующих, чтобы знать, кого опасаться и хватать первыми. Там же обсуждаем со своими сторонниками кандидатуры на выселение, здесь таких оказывается поменьше, всего шестеро воинов. Зато, баб набирается целый десяток, очень они тут активные и сплоченные насчет того, чтобы активно сопротивляться новой власти.

Баб забираем первыми, приходится вести себя жестко, очень уж они распустились за эти четыре месяца.

Орут, визжат и с ножами на воинов кидаются, как остервеневшие фурии, поэтому получает не жалеючи по головам и вскоре