Сквозь неплотно прикрытые шторы ярко светило солнце. Блестела полированная дверца шкафа. Откуда-то издалека приглушенно доносилась грустная скрипичная мелодия – очевидно, играло радио.

Ася уставилась взглядом в потолок и разглядела в самом углу тоненькую, еле заметную паутинку.

«Надо будет взять стремянку и снять»,– равнодушно подумала она и тут же вспомнила весь вчерашний день. Сердце сдавила острая, ни с чем не сравнимая боль.

–Доброе утро.– Это был голос Сергея, он звучал откуда-то сбоку. Спокойный, мягкий, с участливой, доброжелательной интонацией.

Ася попыталась повернуть голову, но почему-то у нее ничего не вышло. Она совершенно не ощущала своего тела, точно его парализовало.

–Как ты?– Послышались тихие шаги. На ее лоб легла теплая ладонь.

–Н-ничего. Двигаться… трудно.

–Это со сна. Пройдет.– Сергей нагнулся и поцеловал Асю в щеку.– Советую тебе сегодня еще полежать, хотя страшного ничего не вижу. Так, на всякий случай. Есть будешь?

–Нет, пока не хочется.– Она сделала над собой усилие и все-таки приподнялась на постели. Голова кружилась по-прежнему, но дурноты больше не было.

–Так что все-таки произошло?– Сергей присел рядом, поправил одеяло.– Кто на тебя напал?

–Двое. Лиц я не разглядела.

–Почему? Ведь было еще светло.

–От страха. Они сразу начали ругаться… угрожать.

–Что говорили?

–Не помню… всякую чепуху. По-моему, это были наркоманы.

–Кто из них тебя ударил?

–Не знаю. Не могу сказать. Сережа… они… хотели…– она беспомощно замолчала, глядя на свои руки.

–Хотели раздеть тебя?– легко догадался Сергей.– Сняли пальто, ты это имеешь в виду?

–Да,– Ася на секунду прикрыла глаза,– да. Поэтому… свитер…

–Понял,– он ласково погладил ее пальцы.– Успокойся, Зайка, все ведь обошлось. Эти гады ничего с тобой не сделали, только немножко подпортили личико, но это чепуха, заживет, как на собаке. Их поймают, я тебе обещаю.

Она испуганно дернулась.

–Ты… уже заявил?

–Нет. Пока еще нет. Но собираюсь, как только тебе станет полегче. Часок еще отдохни, а затем позвоним куда следует.

Ася вдруг с силой сжала его руку:

–Не надо! Не звони!

–Но почему?– Сергей глянул на нее с недоумением.

–Я прошу, не надо! Я…– она коротко всхлипнула и вытерла ладонью абсолютно сухие глаза.

–Что?– его голос наконец утратил спокойствие, в нем ощутимо зазвучала тревога.– Что, Зайка?

Ася поняла, что больше не может молчать. Что угодно, только не вранье. Пусть он узнает, а там – будь что будет.

–Я сказала неправду.– Она, не обращая внимания на головокружение, резко выпрямилась, оперлась спиной о подушку.

–В каком смысле?

–В прямом. На меня никто не нападал.

–Что же тогда было?

Сергей смотрел на нее напряженно, не мигая.

–Сережа… ты… я даже не знаю, как сказать.– Ася почувствовала, что ее знобит. Зубы начали выбивать дробь, плечи тряслись.– Я… так виновата… перед вами… перед тобой…– Ей мучительно хотелось заплакать, но слезные железы точно пересохли, и из них не выходило ни капли спасительной, соленой влаги.– Ты представить себе не можешь…

–Могу,– Сергей осторожно обнял ее плечи,– гораздо больше, чем ты думаешь.

Она вскинула на него удивленные глаза.

–Ты о чем?

–Во-первых, ляг обратно, тебя лихорадит. Во-вторых, не пытайся больше ничего объяснять – в твоем положении от этого мало пользы, зато вреда полный короб. Я знаю, кто это сделал… имею в виду это.– Сергей тихонько дотронулся до ее опухшего лица.

–Ты? Знаешь?– Ася хотела отпрянуть, но он удержал ее.

–Да. Я знаю, как он выглядит, как его зовут и даже где он живет.

Она молча, не отрываясь, смотрела на него.

–Асенька, милая,– Сергей ласково прижал ее к себе,– ты думаешь, я совсем не от мира сего? Не вижу, не чувствую, что с тобой творится вот уже полгода? Не замечаю, как ты изменилась, вздрагиваешь по ночам во сне, бормочешь странные слова, которых раньше и не знала вовсе? Между прочим, пару месяцев назад я встретил Маринку, и она сказала мне, что три дня как вернулась из Дублина, из командировки. В Москве ее не было, почитай, с августа.

Он сделал паузу, внимательно оглядел Асю и укутал ее плечи одеялом.

–А твоя сверхурочная работа? Я ведь звонил Игорю, хотел попросить его, чтобы он снял с тебя часть нагрузки.

–И он…

–Был очень удивлен, потому что не слышал ни о каких дополнительных группах хореографии. Зато сразу же вспомнил, как ты куда-то делась с банкета после вашего фестиваля.

–Значит… ты уже давно…– Ася не могла поверить своим ушам. А она-то, дура, мнила себя великой конспираторшей, думала, что никто ни о чем не догадывается, ну разве только Кристина.– Почему же ты молчал столько времени?

Сергей покачал головой.

–Сначала я просто не мог поверить, что ты способна на такое. Думал, что ошибаюсь, гнал от себя всякие неприятные мысли. Хотя Нинюся – та с первого дня все прочухала и уши мне прожужжала на эту тему. Она сразу же учуяла табачный запах – Петюня-то ее смолил сутки напролет,– а после несколько раз слышала твои переговоры по сотовому. Да еще засекла, как ты утащила из дому мои старые вещи.– Он попытался выдавить из себя улыбку, но лишь слегка покривил губы.

–Дальше что было?– устало проговорила Ася.– Ты стал следить за мной?

–Нет. Я никогда бы не стал за тобой следить. Ты вольна поступать, как тебе хочется.

–Откуда тогда…

–Кристя позвонила. Вчера. Сказала, что у тебя была истерика, тебя видели с ужасным типом, от которого нужно немедленно спасаться. Она очень напугала меня, поэтому…– Сергей опустил голову.– В общем… я тебе наврал. Я не был у Сони с Русланом. Мы с Кристей встретились и ехали на машине за вами, до самого нашего дома. А потом – обратно, за ним одним. Вот и все.

Ася поплотней завернулась в одеяло.

–Ты, наверное, презираешь меня? Все презирают?

–Что ты!– Он бережным движением убрал волосы у нее со лба.– Я тебя жалею. Ужасно, так, что не передать словами. Ведь это болезнь, Асенька, самая настоящая болезнь, тяжелая и очень опасная.

Ася глянула на него с отчаяньем и мольбой.

–Сережа, что делать? Помоги мне… пожалуйста, если можешь.

–Конечно. Конечно, помогу.– Сергей взял ее на руки, посадил к себе на колени, как ребенка.– Пойми, Зайка, у тебя не может быть ничего общего с этим человеком. Он из другого круга, вы говорите на разных языках. Я допускаю возможность некой страсти, сродни животной, от которой некуда деться, ей хочется подчиниться, отдаться с головой. Но, Асенька, это только страсть, низменный инстинкт, который рано или поздно обязательно пройдет, насытив себя. И тогда останется пустота. Понимаешь, пустота, полное отторжение. Вам станет не о чем говорить и не о чем молчать, вас ничто не будет связывать, кроме разве что взаимного раздражения и неприязни. Ты… слушаешь меня?