Но Медведев уже быстрым шагом шел к выходу, якинулась за ним. Парень припустил бегом и мгновенно вскочил в отъезжавшийтроллейбус. Я безнадежно наблюдала, как в заднем окне мелькнуло его ставшееразом злым красивое порочное лицо. Да, первый раунд закончился в пользукрасавчика.

Зайка прилежно сидела за учебником.

– Ну? – спросила она, глядя на моюразочарованную физиомордию.

– Оставайся здесь, может, еще вернется.Ни в коем случае не признавайся, что знакома со мной, и постарайся узнать еготелефон и адрес, – велела я, поглядывая на часы.

Стрелка подбиралась к 14.30, а в три у меняназначена встреча с Амалией на кладбище.

Женщина уже стояла у ворот.

– Боюсь очень, – призналась она,когда мы шли в контору, – вдруг поймают!

В мрачном кабинете, выдержанном в серых тонах,сидел полноватый мужик с большой лысиной и мясистым носом. Попробую сначалароль идиотки. И, кокетливо прищурив глазки, я принялась рассказывать слезливуюисторию.

Господин Заяц приходится нам с Амалиейдедушкой. Теперь заболела мама, дочь Зайца, женщина преклонных лет. Очевидно,на старости лет у старушки помутился рассудок, потому что плачет не переставаявот уже два месяца подряд, отказывается от еды и питья, ночью бродит поквартире, не давая никому спать. Бедной бабуле кажется, что пластмассовая урнас прахом ее отца истлела и развалилась. Вот если вскрыть нишу, сфотографироватьконтейнер да показать бабке фото… Психиатр уверяет, что должно помочь.

– Как может сгнить за столь короткий срокпластик? – недоуменно осведомился администратор.

Прекрасно, задача облегчается – он идиот.

– Конечно, подобное невозможно, мамепросто кажется, психопатия…

Мужик принялся чесать нос.

– А удостоверение на могилу есть?

Я с готовностью вытащила документ из сумки.Амалия напряглась. А вот волноваться не стоит. Вчера вечером Маня взялабордовую книжечку, принадлежавшую семье Кляйн, и при помощи компьютера,лазерного принтера и сканера соорудила точно такую же, но на мое имя, превративменя таким образом во владелицу ниши Зайца. Для пущей убедительности мы слегкапомяли и запачкали бумагу.

Администратор вяло повертел фальшивку:

– Теряли, что ли?

Я быстренько согласилась.

– То-то гляжу, нового образцаудостоверение, раньше другие давали.

Амалия окончательно побледнела и затряслась.Ну не дура ли? Но ее поведение странным образом успокоило кладбищенскоеначальство.

– Ну-ну, – ласково проговорил мужик,наливая воду из графина, – не надо слишком волноваться. Нишу свою можетеоткрыть в любое время, препятствий чинить права не имею. Правда, не очень-тохорошо беспокоить прах, но раз такое дело! И придется заплатить за работу.

– Конечно, конечно, – тут жезакивала я, – сколько прикажете. Сейчас можно сделать?

Администратор кликнул какого-то Вадима. Вкабинет вошел помятый мужичонка неопределенного возраста, одетый в сильноиспачканную спецовку.

– Вскрой гражданочкам нишу Зайца, –велел начальник.

Вадим развел руками:

– Дык, это, вооще…

– Мы заплатим, – быстро проговорилая, демонстративно вытаскивая кошелек.

Вадим вздохнул и произнес:

– Так придется потом замуровывать…

– Не волнуйтесь, все оплатим.

Амалия окончательно потеряла всякий цвет лицаи затряслась крупной дрожью. На улице, несмотря на удушающую жару, женщинапринялась клацать зубами. Хорошо еще, что местные могильщики принимали такоеповедение за естественное волнение внучки, боящейся увидеть прах дедушки.

Вадим долго искал инструменты, потом курил,затем отправился пить воду, несколько раз принимался жаловаться на тяготыжизни, маленькую зарплату, усталость и сволочных детей. Наконец, доведя меняпочти до обморока, ловко открыл нишу. Мы с Амалией чуть не стукнулись лбами,ринувшись к углублению.

Внутри небольшого грязноватого пространстваобнаружилась пластиковая урна, походившая на коробку для сыпучих продуктов. Нехватало только наклейки «Мука» или «Сахар». Больше ничего. Амалия разочарованнопросунула внутрь руку и провела по стенкам ниши. Захоронения шли так плотно,что нечего и думать о том, чтобы спрятать драгоценности в стенах, полу илипотолке. По идее, клад должен был оказаться прямо возле урны. Но нет, пусто!

Амалия почти без сил прислонилась к стене. Я,оправдывая легенду, пару раз щелкнула фотоаппаратом, и Вадим моментально привелвсе в порядок. Получив за труды триста рублей, он разочарованно протянул:

– Маловато, ваша сестра пятьсот в прошлыйраз давала.

– Какая сестра? – насторожилась я.

Могильщик понял, что проболтался, и забубнил:

– А мне чего? Попросили помочь… Жалкодевку стало – плакала, убивалась по дедушке! И сами они все сделали, я толькозамуровал потом, так что тут полный порядок, ругаться не след…

Я достала из портмоне хорошенькуюпятисотрублевую бумажку и повертела перед его носом:

– Давай рассказывай по порядку!

В самом конце мая уже после закрытия кладбища,часов в десять вечера, приехали девушка и парень. Девчонка худенькая, короткостриженная, волосы торчат в разные стороны перьями, юноша черноволосый, спышными усами. Он называл спутницу Яной. Вадим подрабатывал сторожем, поэтомупреспокойненько глядел в дежурке телевизор, когда парочка ввалилась в каморку.Парень вытащил большую бутылку водки, девка – пятьсот рублей. Они попросиливскрыть нишу Зайца. Вадим покривлялся для порядка, но потом пошел в колумбарий.Сначала принялся по привычке волынить и отправился на целый час в сарай искатьинструменты.

Когда могильщик вернулся, доска с именем Зайцастояла аккуратно прислоненная к стене. В руках у парня была большая сумка,очевидно, в ней он принес на кладбище необходимые для работы молоток и ломик.Вадиму осталось только вернуть доску на место. Зачем парочка лазила в нишу,мужик так и не узнал. Урна с прахом стояла на месте и выглядела нетронутой.Молодые люди молча подождали, пока он замазал последний шов, потом Янаподхватила сумку и двинулась к выходу. Парень задержался и, нехорошо усмехаясь,ласково проговорил:

– Не рассказывай никому, не надо, –потом словно невзначай распахнул пиджак, и за ремнем брюк Вадим увидел тусклопоблескивающую в свете фонаря рукоятку пистолета.

Но окончательно Вадим испугался, глянув вголубые, прозрачные глаза парня.