– Просто не могу понять, зачем она егоубила, – всхлипывала Амалия, – ведь давно привыкла к изменам, можносказать, махнула на них рукой. Да и Сеня как муж был ничего, заботился о ней.То шубу купит, то кольцо, в деньгах не ограничивал. Честно говоря, Аде даженравилось, что Сеня физически к ней охладел. Она не страстная женщина. Семен ине думал разводиться с Адой. Спокойная, интеллигентная жена, закрывавшая глазана все его приключения, устраивала мужика полностью. Вот такой брак! И совершеннонепонятно, почему Ада так взбесилась. Ведь последнее время, приезжая с дачидомой, она всегда предварительно звонила мужу, чтобы не поставить ни себя, ниего в глупое положение.

– Странно, что она воспользоваласьпистолетом, – вздохнула я, – и удивительно, как, не умея стрелять,попала в цель!

Амалия внимательно посмотрела на меня.

– Мы с Адой почти всю юность ходили всекцию стрельбы из пистолета. И она, и я мастера спорта по этому виду. Аданочью в муху попадет.

Я разинула рот: ну и информация.

– Значит, думаете, что убийца – Ада?

Амалия снова закурила.

– К сожалению, здесь и думать нечего. Онамне вчера звонила, у них в камере есть сотовый.

– Вчера? Когда же вы вернулись?

– Уже неделю, просто все время в бегах,то продукты передавала, то вещи.

– И что Ада сказала?

– Слышно было очень плохо, треск, гул.Просила прощения. Так и выкрикнула: «Извини меня, Амалька, за все, невыдержала, пристрелила мерзавца, столько горя тебе причинила. Забудь меняпоскорей!»

Амалия, всхлипнув, подошла к буфету ипринялась капать в стакан резко пахнущие капли.

Я решила переменить тему:

– Вы знакомы с Радой ИльиничнойСоколовой?

– Конечно, – ответила Амалия, –это ведь наша с Адой единственная близкая подруга, дочь папиного заместителяИльи Каца.

– Как же так? – изумилась я. –Вроде замужем не была, а фамилию поменяла!

– Илью Соломоновича арестовали вместе спапой, – пояснила Кляйн, – но не расстреляли, а осудили на пятнадцатьлет. Он умер в заключении. Его жена вышла второй раз замуж и дала дочерифамилию отчима. Радочка – очень больной человек, замуж никогда не выходила,воспитывает племянницу, чудесную умную девочку. А почему вы про нееспрашиваете?

Я подождала, пока женщина вновь сядет вкресло, и сообщила о смерти подруги.

Бедная Амалия посерела и снова схватилась закапли.

– Я говорила ей, предупреждала,советовала спрятать в банк, так нет, дома держала. Вот грабители и узнали,может, Яна перед подружками похвасталась.

Ничего не понимая, я уставилась на Амалию. Тапрояснила ситуацию.

Генриха Кляйна арестовали внезапно, а ИльюКаца – только через два дня. Вот мужчина и успел спрятать кое-какиедрагоценности. Милиция не обнаружила тайника, и Раде Ильиничне досталось всеего содержимое. Чтобы не привлекать внимания, женщина очень аккуратно распорядиласьбогатством. Изредка продавала царские золотые червонцы. Деньги тратилаосторожно, дорогой одежды, мебели и автомашин не покупала, но старости небоялась.

Шкатулку с драгоценностями держала в шкафу,под нижним ящиком в небольшой нише. В свое время Рада показала подругамтайничок. «Если внезапно умру, – пояснила она сестрам Кляйн, –возьмите себе, продавайте потихоньку и давайте Яне деньги. Молодая она, как бысразу все не спустила. А то еще наденет что-нибудь сдуру в университет,похвастаться перед подружками».

Хвастаться было чем. Изумительной красотыстаринный гарнитур из изумрудов: колье, кулон и кольцо. Диадема с восемнадцатьючистыми бриллиантами, примерно десять пар серег с сапфирами, рубинами иалмазами. Платиновые цепочки грамм по сто каждая, несколько мужских перстней,ожерелье из настоящего розового жемчуга и многое другое.

Ада и Амалия упрашивали Раду положитьсокровища в банк.

– Время сейчас другое, – уговаривалиони подругу, – никого теперь не интересует, откуда у тебя деньги. Спрячьдрагоценности в надежный сейф.

Но Соколова отказывалась.

– Наверное, Яна кому-то сболтнула, –сокрушалась Кляйн, – вот и убили несчастную. Не принесло ей счастьябогатство. Наш-то папа неизвестно куда все дел, а у мамы были просто уникальныевещи, я уже и не говорю про яйца работы Фаберже и три табакерки восемнадцатоговека. Все как в воду кануло, испарилось бесследно. А вот Илья Соломоновичсберег, да что толку?

– Вдруг все так и лежит в нише подящиком? – предположила я. – Милиция там ничего особенного не искала,квартира бедная. Сняли отпечатки и уехали.

– Хорошо бы, – вздохнулаАмалия, – у Рады остался двоюродный брат, он инвалид и очень нуждается.Соколова ему помогала. Правда, делиться не хотела – он пьет. Мы могли бы взятьдрагоценности и отдать его жене с дочкой. Они, правда, не очень дружили сРадой, но лучше, если богатство останется у родственников, а не отойдетпосторонним…

Она поглядела на меня:

– Давайте поедем, проверим, а?

– Как же мы попадем в квартиру?

– У меня есть ключи, – ответилаАмалия.

Я решительно сорвала милицейскую пломбу, и мывошли в квартиру.

Пахло ужасно – пылью, затхлостью и все тем жемерзким и сладким. Правда, уже намного меньше. Амалия прошла на кухню ипобелела. Беспорядок остался такой же, как в день приезда милиции, только телаисчезли.

На столе стояли чашки и тарелки сзаплесневелыми кусками, тут и там виднелись бурые пятна, и все было обсыпаномельчайшей белой пылью – это милиция искала отпечатки пальцев.

В комнатах почти порядок. Скорее всегооперативники просто порылись в поисках документов и фотографий.

Амалия уверенно подошла к большому гардеробу,вытащила самый нижний ящик. Потом присела на корточки, порылась в полу иизвлекла три паркетины.

– Ничего, – разочарованноконстатировала женщина.

Я приблизилась к гардеробу и попробоваласунуть ладонь в тайник, рука еле-еле пролезла в узкое пространство. Да, пусто.Богатство, припрятанное предусмотрительным Ильей Соломоновичем, испарилось безследа.

Мы разочарованно посмотрели друг на друга. Итут зазвонил мобильный. Незнакомый мужской голос осведомился:

– Дарья Ивановна? Подъезжайте кдевятнадцати в Бутырскую тюрьму и поднимайтесь в башню на второй этаж.Попросите дежурную позвонить 3-84 и ждите, к вам спустятся. Не забудьтепаспорт.