– Расскажи про себя. Чего ты боишься?

Финн задумался.

– Стать по сути никем, всеми забытым. Провести жизнь в тени, работая на людей вроде босса Олана.

– Не пытаться делать мир лучше, – прошептала я.

– Да. Именно.

Финн припарковался у ворот и повел меня по лужайке при академии. На улице сильно похолодало, и промокшая юбка липла к телу. Если бы меня не грела близость Финна, я бы дрожала всем телом.

– Можно задать тебе вопрос? Весь вечер над ним думаю. Зачем ты вообще работаешь на «Сынов»? После всего, что произошло тогда в подвале, мне сложно понять, как можно добровольно состоять в таком… безжалостном обществе.

– Позволь сказать в их защиту, что та ночь выдалась особенно жестокой. Cath Draíochta – древняя традиция, и она нужна для того, чтобы пробуждать магию в новичках. Если честно, редко срабатывает, поэтому сейчас воспринимается больше как ежегодное празднество. Не намного хуже сборищ в других мужских клубах. И за последние лет двадцать пять никто не умер.

– То есть ты их оправдываешь? – возмутилась я, ускоряя шаг.

Финн поспешно подстроился под меня.

– Нет-нет! Иногда «Сыны» ведут себя зверски, но в то же время они встречают корабли с иммигрантами у причала, приносят еду и рассказывают, где можно найти работу. Приглашают к себе всех юношей и мужчин, неважно откуда и с каким прошлым, и стараются всем дать одинаковые возможности, шанс на более счастливую жизнь. Конечно, «Сыны» одержимы традициями и политикой, но намерения у них в основном добрые. Я бы на их месте во многом изменил подход, но они не злодеи, это точно.

Его описание заметно отличалось от той картины, которую я мысленно составила для себя. Мне было проще представить Уильяма в такой организации, которая явно приносила больше пользы, чем наша волшебная академия. Я посмотрела на Финна, вопросительно подняв брови.

– И что ты изменил бы?

– Ну, например, пускал бы к нам девушек и женщин. Всех, не только редкие исключения вроде тебя. Босс считает, что оказывает тебе большую услугу. Ему не хватает ума понять, что все наоборот. Ты же лучше всех парней, что на него работают. Надеюсь, как-нибудь ты им это докажешь.

– Особо не надейся.

Финн покосился на меня и улыбнулся.

– Я привык верить в невозможное, Фрэнсис. Ведь и ты раньше была для меня всего лишь сном.

Он остановился у входа на кухню.

– Вот ты не знаешь, какая ты есть на самом деле… Но я вижу тебя иначе. Для меня ты преданная и добрая. Храбрая и неудержимая. Твоя любовь глубока, и тебя это пугает. И ты даже не представляешь, как ты прекрасна, когда колдуешь.

У меня перехватило дыхание. Я на секунду закрыла глаза, чтобы сохранить его слова в памяти. Чтобы не забывать о том, как от них потеплело в груди. Я открыла глаза и увидела, что Финн смотрит на меня с нежной тоской. Его кудри падали на хмурые брови, а дышал он чересчур часто для человека, который стоит не двигаясь. Он легонько подался вперед.

– Фрэнсис, – произнес он с тем благоговением, с каким читались молитвы.

Я невольно приблизилась к нему. Мне хотелось сказать, как я рада, что он нашел меня, но я боялась развеять магию этой минуты словами.

Он был так близко, что я ощущала жар его дыхания.

Внезапно нас охватила вспышка света, и я словно вышла из забытья. Из открытой двери кухни на лужайку лилось мерцание свечей.

На пороге возник силуэт Флоренс.

– Фрэнсис, милая, это ты?

Я закрыла глаза и вздохнула. Вот бы она вышла всего на пару минут позже!

– Да, это я.

Финн шагнул назад, поджав губы, а затем усмехнулся и сказал низким голосом:

– Ковен ждет.

С этим он подвел меня к двери, пожелал доброй ночи и отстранился, легонько коснувшись на прощание моей талии. Хотя это могло выйти и нечаянно.

– Мэм, – вежливо сказал он, кивая Флоренс.

Кухарка смерила его взглядом и захлопнула дверь.

Мы остались одни, и она протянула мне чашку горячего чая:

– Ты поосторожнее с этим мальчишкой.

– По его поводу не стоит беспокоиться, – заверила ее я, однако Флоренс возразила:

– С теми, кто так выглядит, всегда есть о чем беспокоиться.

С минуту мы молчали. Я сидела за столом, а Флоренс стояла, глядя на меня с материнской заботой.

– Почему вы нам помогаете? – наконец спросила я.

– Я бы остановила вас, если б могла, но еще помню, каково это – быть молодой. Может, я не в силах подтолкнуть вас к верным решениям, но вполне могу попытаться смягчить последствия плохих.

– Почему вы думаете, что это решение плохое?

Мой вопрос прозвучал более дерзко, чем мне хотелось бы.

Флоренс покачала головой, словно показывая, что я многого не понимаю.

– Интуиция подсказывает.

Лена ждала меня в комнате.

– Ты обещала вернуться раньше, – прошептала она.

– Извини.

– Я переживала.

Я со вздохом опустилась на кровать. Вся эта поездка, аттракционы и последний момент, когда мы с Финном стояли совсем близко друг к другу, оставили меня в растрепанных чувствах.

– Руби пригрозила тебя сдать, и Максин пришлось заплатить за ее молчание ожерельем.

– Ну, я не могу его возместить, если ты об этом.

– Сама знаешь, что не об этом, – ответила Лена, отворачиваясь к стене.

– Конечно. Извини.

Мы долго молчали, а потом Лена прошептала:

– Ты что-нибудь нашла? Зеркало для заклинания?

Мне стало невыносимо стыдно. Сегодня я рисковала подставить своих подруг – только потому, что надеялась в самом деле найти артефакт для ритуала воскрешения. А в итоге оказалось, что меня позвали есть сахарную вату и гулять по пирсу. При этом я все равно не могла сожалеть о проведенном дне.

– Нет, – прошептала я. – Ничего не вышло.

– В следующий раз повезет.

– Надеюсь.

В комнате было темно и тихо, и я уже подумала, что Лена задремала, но тут вновь услышала ее голос:

– Фрэнсис?

– Да?

– Ты ведь осторожна?

– Само собой, – солгала я.

– Хорошо.

– Почему ты спрашиваешь?

Лена вздохнула и снова повернулась ко мне.

– Ну… Нас учат подавлять свои видения, и, может, дело в этом, но… Я больше не вижу твое будущее.

В эту минуту по стеклу начал барабанить дождь. Приятное тепло в моей груди сменилось холодом.