Когда Бершадов ушел, Зина, как делала всегда, тщательно заперев люк в полу и закрыв его ковром, опустилась на диван и закрыла лицо руками. Ей хотелось плакать, но слез не было. Эти непролитые слезы выжигали всю ее душу.

Посидев так недолго, она поднялась, умылась холодной водой и легла под уже остывшее одеяло.

Было уже темно, когда Зина вышла из кафе. Однако домой она не пошла. Романтический ужин с фон Майнцем был назначен на завтрашний вечер.

Генрих так обрадовался ее звонку, что у нее поневоле сжалось сердце. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько паршиво. Было необходимо отвлечься. Поэтому Зина решила заняться другим.

Собственно, она думала об этом давно. Она уже успела составить приблизительный план действий, приближающий ее к разгадке убийства Антона Кулешова. Теперь предстояло воплотить его в жизнь. Поэтому быстрым шагом Зина шла по направлению к Еврейской больнице.

Увидев ее вновь, Леша Синенко удивился, но от расспросов удержался. Для посещения Зина выбрала хороший момент — Леша был на дежурстве, но больничный обход давно был закончен. Поэтому они вполне могли поговорить.

— Понимаю, что я надоела, — вздохнула Крестовская, — но на самом деле это очень, очень важно. Адрес Аркадия Панфилова! Пожалуйста, постарайся узнать.

— Я постараюсь, но ты меня беспокоишь, — вздохнул Леша. — Разве ты не знаешь, что происходит в городе? Столько арестов. Ты напоминаешь мне человека, который добровольно готов опустить руки в кипяток и не понимает, что от ожогов их придется ампутировать.

— Типичный врачебный юмор, — хмыкнула Зина.

— Это не юмор. Просто ты так себя ведешь.

— А я и не отрицаю. Только я уже не могу вести себя по-другому. Поэтому, пожалуйста, Леша, узнай.

— Нечего тут узнавать, я и так знаю, — Синенко, улыбнувшись, покосился на нее: — Панфилов жил на Комсомольской улице, в высоком 4-этажном доме на углу 1905 года, бывшей Тираспольской. В квартире на втором этаже. Номера не помню, но точно помню, что на лестничной площадке вторая дверь налево. Входишь в подъезд, и первая парадная налево. По лестнице поднимаешься на второй этаж. Я однажды относил ему какие-то бумаги, поэтому все хорошо запомнил.

— Мне действительно повезло, — усмехнулась Зина. — Скажи, а ты не знаешь, кто живет в этой квартире сейчас? У него была семья, жена?

— Нет, жены у него точно не было. А кто сейчас живет — понятия не имею. Он тогда меня даже в квартиру не впустил, документы на лестничной клетке забрал. Но я запомнил, что квартира вроде не коммунальная. Там у двери был только один звонок.

На следующее утро Зина быстро шла по Комсомольской. На работу в кафе решила немного опоздать. Вот и нужный дом — величественный, четырехэтажный, старинный, солидный, словно символ незыблемости веков. Великолепный, даже во мраке окружающей войны.

Зина без труда нашла нужный подъезд и по широкой мраморной лестнице поднялась на второй этаж. На двери, которую описал ее друг Алексей, Зину ждал приятный сюрприз — латунная табличка с надписью «А. К. Панфилов». Звонок был один. Это означало, что в квартиру пока не вселили посторонних жильцов.

Зина вздохнула и решительно нажала кнопку звонка. За дверью послышались шаги, и вскоре на пороге появился мужчина лет пятидесяти, с добрым внимательным лицом.

— Здравствуйте! Я ищу родственников профессора Панфилова, который когда-то жил в этой квартире, — бодро отрапортовала Крестовская заранее приготовленный текст.

— Простите, а вы кто? И с какой целью? — Мужчина смотрел на нее очень внимательно, но Зина не чувствовала в нем ни агрессии, ни злобы. Опасности он не представлял, об этом говорило внутреннее чутье, а она привыкла к нему прислушиваться.

— Я журналистка из газеты. Мне поручено написать статью о профессоре Панфилове. Он был выдающимся человеком. Сейчас много дискуссий о его нестандартных методах лечения, которые помогли многим больным… — Зина тараторила и старалась не сбиваться с текста.

— Простите, как вас зовут?

— Тамара Черныш, — она назвала имя, которое вычитала в нескольких публикациях.

— Очень приятно. Меня зовут Вениамин. Я младший брат Аркадия. Но я недолго живу здесь. Что ж, проходите, побеседуем.

Вениамин провел Крестовскую в гостиную. Она увидела, что в квартире много комнат. Вспомнились хоромы на Энгельса — Маразлиевской, в которых обитал Герман Мельк. Да, нацисты умели озолотить своих прислужников, позволяли им занимать отобранные у евреев квартиры.

Гостиная была роскошной: бархатные диваны, стол из красного дерева, хрустальная люстра, ковры… Чокнутый профессор жил, похоже, в роскоши.

Вениамин усадил Зину на диван, а сам сел напротив в кресло.

— Признаться честно, я мало знал своего брата. Мы были не очень дружны. Я ничего не знаю о его открытиях, так что вряд ли я смогу что-нибудь вам рассказать. Я переехал в Одессу из Киева сразу после известия о смерти брата. И, честно говоря, думаю уехать обратно.

— Расскажите, как вы узнали о его смерти, — Зина изо всех сил пыталась изображать журналистку.

— Мне позвонили из полиции, из сигуранцы. И следователь сказал, что на Втором Христианском кладбище найдено тело Аркадия и его… друга.

— Друга? — удивилась Зина.

— Да. Аркадий на кладбище был не один, а вместе со своим бессменным ассистентом, Эдиком. Эдуардом Матвеевым. Он… был с ним неразлучен.

По интонации, с которой Вениамин это произнес, Крестовская все поняла. Это тоже как-то укладывалось в странную схему. Герман Мельк был извращенцем, а Панфилов, похоже…

— У них была связь, так? — спросила она в лоб Вениамина.

— Не вздумайте ничего писать об этом! — воскликнул он.

— Ни в коем случае, обещаю вам! Но я для себя разобраться хочу, что произошло. — Крестовская играла так, что поверить ей было невозможно.

— В общем… да. У Аркадия были особые наклонности. А этот Эдуард был намного моложе его. Кстати, Эдуарда нашли еще живым и отвезли в больницу. Он даже говорил.

— Что же он сказал?

— Бред нес какой-то. Что их убил ночной сторож. Но полиция проверила — никаких ночных сторожей на кладбище в ту ночь не было. И на теле Эдуарда были ножевые раны, а у брата — нет…

— Где похоронили брата?

— Его пока не похоронили. Насколько я знаю, тело до сих пор находится в морге. Нет у него никаких родственников. А я не захотел… этого… хоронить…

После таких откровений Вениамин скомкал беседу и выпроводил Зину из дома. Но она все равно ушла окрыленной. Любовник — ассистент. Непохороненное тело. Морг. Можно сказать, что ей повезло…