и потолок, когда иногда кажется, что ты просто не выдержишь, сломаешься, что тебя раздавят в какую-то лужу, что нету таких же, которые думают так же, как ты, и начинается состояние, что а может быть, ты и правда какой-то идиот, вырожденец, которого не должно быть, и, может, тебе действительно место в тюрьме или в сумасшедшем доме. И вдруг ты приезжаешь в определенное место и видишь таких же — это дает тебе силы. Для этого мы собирались вместе[444].

Ил. 33. Приготовление еды на Гауе. Фото из архива В. Волошиной (Музей Венде, Лос-Анджелес)

Гауя была отличным местом для того, чтобы поделиться с другими информацией, музыкой, одеждой, а также глубоким духовным опытом; люди там крестились, медитировали, занимались йогой или просто позволяли атмосфере себя увлечь. Гауя была сценой, на которой хиппи проводили свои ритуалы. Сообщество прославлялось, ритуализировалось — и становилось еще сильнее каждый раз, когда там появлялась милиция, чтобы их потревожить и проверить их паспорта.

МОБИЛИЗАЦИЯ

В то время как милиция на местах была прежде всего озабочена сохранением порядка на подведомственном ей участке (поэтому она просто избавлялась от неприятных гостей, прогоняя их со своей территории), цели КГБ были полностью противоположны этому и шли вразрез с хипповскими настроениями. Комитетчики опасались именно тех вещей, которые приносили хиппи столько радости и удовольствия: тусовок и общности, которую обеспечивала Система. Документы КГБ говорят о том, что власти забеспокоились и стали внимательней наблюдать за хиппи после того, как те начали путешествовать большими компаниями. Отслеживание перемещений было одним из слабых мест советской системы наблюдения до появления централизованных цифровых баз: люди исчезали с официальных радаров, когда перемещались с одного места на другое. Советская система контроля была, в сущности, статичной. Проще было контролировать людей там, где они жили и работали. Как только люди начинали передвигаться по стране, система оказывалась куда менее эффективной, что и показал, например, случай группы «Волосы», успешно сбежавшей в Крым в 1975 году после интервью журналу Newsweek. Хиппи путешествовали как ради удовольствия, так и для того, чтобы сбежать от неприятностей. И для первого, и для второго им требовались приятели повсюду; приятели, которые бы разделяли их взгляды, привычки, образ жизни, чувство ответственности и долга; короче говоря, им нужна была настоящая сеть. Значение трассы как хипповского ритуала росло именно благодаря тому, что власти на местах следили за происходящим только в пределах своей территории, обнажая прорехи в советской системе наблюдения. Хипповская Система на полную катушку использовала слабые места, связанные с плохой коммуникационной инфраструктурой и обширной географической территорией, хотя хиппи, в отличие от бичей — системных маргиналов, стремившихся в сибирскую глубинку, — не уезжали в большом количестве в по-настоящему глухие места[445]. В том, как хипповская Система развивалась начиная с середины 1970‐х, крылась еще одна причина страхов КГБ: хиппи показывали слабость официальной советской системы. Коллективизм и общность лежали в центре советского проекта, и на протяжении десятилетий режим отчаянно боролся за то, чтобы укоренить эти настроения среди молодежи. Власти изо всех сил пытались удержать монополию на массовые собрания. Хиппи все чаще и чаще бросали вызов этой монополии, не только локально, но и в масштабе всей страны. Во второй половине 1970‐х все больше хиппи стали собираться вместе каждое лето. У них это стало получаться намного лучше, чем раньше, потому что люди перестали приезжать в какое-то одно конкретное место, как было в 1970 году, когда все поехали в Таллин на съезд хиппи (в итоге сорванный властями), или в 1972‐м, когда все отправились в Каунас поддержать местную молодежь. Вместо этого они длительное время путешествовали по всей стране, затрудняя властям возможность отследить свои передвижения. Кроме того, КГБ интуитивно понимал то, что так хорошо описал Азазелло, говоря про демонстрацию 1971 года: когда хиппи увидели большое количество своих единомышленников, это произвело на них большое впечатление. Массовые собрания, которые была способна устраивать Вторая Система, оказались очень опасными для властей, потому что они бросали вызов прерогативе государства и в то же время укрепляли согласованность и идентичность тех, кто этот вызов бросал.

Ко времени возникновения первого летнего лагеря на Гауе у украинского КГБ уже был свой источник информации, но был ли это агент, внедренный в сообщество хиппи, или (что наиболее вероятно) это был хиппи, которого привлекли к сотрудничеству, — неизвестно. Он (судя по документам, это был мужчина) проинформировал КГБ о том, что на Гауе также присутствовали религиозные деятели, которые были по возрасту старше хиппи (что являлось еще одним тревожным сигналом для КГБ), а также о том, какие разговоры среди них велись: например, как передавать информацию о советских хиппи на Запад. Так или иначе, основная задача информанта заключалась в том, чтобы следить за передвижениями Второй Системы. Например, когда в 1979 году власти узнали, что известный крымский хиппи Яков Ермаш собирается жениться, они всполошились и решили сорвать свадьбу, чтобы предотвратить собрание большого числа хиппи в Симферополе. Власти боялись, что любое скопление людей приведет к созданию какой-то формальной организации — довольно запоздалые страхи, учитывая, что хорошо отлаженная Система уже существовала:

Получены оперативные данные о стремлении отдельных авторитетов подражателей «хиппи» к организационному объединению таких лиц и проведению сборищ. В частности, подобного рода сборище намечалось провести в июле сего года в Крыму под видом свадьбы жителей гор. Симферополя Ермаша и Саниной — лиц без определенных занятий, подражателей «хиппи». Ее инициатором является Авчинников, 1955 г. р., работающий разносчиком телеграмм на Симферопольском главпочтамте, который с согласия действующих лиц разослал приглашения на свадьбу многим хиппистам, проживающим в городах Москве, Ленинграде, Минске, Риге, Днепропетровске, Львове и др. Аналогичное сборище хиппистов из разных городов Советского Союза намечалось провести в сентябре 1979 года якобы в связи со смертью одного из лидеров «хиппи» на Западе американского гитариста Д. Хендрикса[446].

Из этого документа видно, что КГБ был близок к пониманию масштабов Системы и влияния, которое она оказывала, хотя они еще даже не знали, о чем идет речь. Следующий же документ, рапортующий о том, что случилось с Ермашом и его свадьбой, демонстрирует, насколько жалкими и недальновидными были (пока) все принимаемые властями контрмеры. Свадьбу они испортили, но в далекой перспективе это привело только к усилению сплоченности среди длинноволосой молодежи по всему СССР, хотя именно этого они так стремились