в качестве подарка молодой девушке-хиппи, имя которой со временем забылось. Этот альбом под названием The Peoples Book был придуман Джоном Макклири (John McCleary) из Монтерея (Северная Калифорния)[423]. Джон был, безусловно, не только настоящим хиппи, но и профессиональным фотографом, о чем Гена Зайцев не знал, и в каком-то смысле бизнесменом, что для западных хиппи в общем-то было обычным делом. Книга выглядела так, как будто ее сделали на коленке для хипповских приятелей, хотя на самом деле это был коммерческий продукт издательства Celestial Publishing, и Джон честно говорил о том, что надеялся на ней слегка заработать[424]. Это вовсе не означало, что автор не был искренен, когда писал от руки предисловие к своей книге: «Все герои этой книги прекрасны, и мы все вместе. Кто-то из них мои близкие друзья, а кого-то я видел лишь однажды — через объектив своей камеры. Многих из них я уже никогда в своей жизни не увижу, но все они — моя семья». Но все же достаточно символично, что советские хиппи купились на попытку Джона придать книге некоммерческий вид, тогда как для западных хиппи ее коммерческий характер был очевиден, что не позволяло считать ее настоящим хипповским изделием. (И не заметить этого было невозможно: страница напротив написанного от руки вступления содержала обычное предупреждение о защите авторских прав.) Советские хиппи стали создавать свои собственные Peoples Books, и получается, что они воплотили в жизнь то, что у самого Джона Макклири существовало только на словах: полностью самодельную книгу, созданную самими хиппи и для хиппи, которая распространялась внутри хипповского сообщества и была предназначена для демонстрации хиппи, их жизни и их занятий. Короче говоря, они сделали книгу, которая сохраняла настоящее присутствие хиппи для истории.

Советская копия довольно точно следовала своей американской модели: здесь были вырезанные в форме облаков фотографии, подписи от руки печатными буквами, никаких имен под фотографиями (это также могло бы помочь в случае, если бы Пиплбук попала в руки КГБ, хотя, насколько мне известно, ни одна из них не была конфискована). По всей вероятности, самую первую советскую хипповую Пиплбук создал сам Гена Зайцев. К сожалению, позже он раздербанил свой альбом, намереваясь использовать фотографии оттуда для своих мемуаров. Однако изображения, вырезанные в форме облаков, сохранились. Гена всегда коллекционировал фотографии разных хиппи, которых он встречал на своем пути. Этим его Пиплбук напоминает оригинал Джона: там тоже были фотографии людей, которых он «видел лишь однажды». Пиплбук Зайцева предназначалась для сохранения истории всего сообщества. Чичулин (чью личность я неожиданно идентифицировала много лет спустя после того, как впервые увидела его фотографию, во время интервью в Киеве с Анджеем Поздиным, который оказался его крестником) был не единственным мистическим персонажем в книге. На фотографиях, сделанных в Латвии и Литве, также были изображены люди, о судьбе которых уже никто ничего не знал. Другая Пиплбук была создана Грегом из Львова, который использовал только собственные фотографии, довольно скупо разместив их на почти пустых страницах, без каких-либо подписей — только даты и цитата из Боба Дилана в конце. Но и они были также вырезаны в форме облаков. По контрасту, книга Саши Иосифова (Художника) содержит большое количество фоновых рисунков, а большинство фотографий художественно вырезаны в виде не только облаков, но и лепестков, цветов и пр.[425] Наверняка были и другие Пиплбуки, которые не дожили до наших дней или которые до сих пор где-то хранятся и ждут, пока их обнаружат.

Ил. 28. Слева направо: оригинал американской Peoples Book, Пиплбук Грега; снизу: Пиплбук Саши Художника. Фото из источников: Музей Венде (Лос-Анджелес); личный архив А. Иосифова

В то время как Пиплбуки были настоящим произведением искусства и создавались художниками сообщества (про Грега и Сашу можно так сказать наверняка), остальные хиппи просто собирали фотографии и ими обменивались. Некоторые позже клеили их в альбомы, а кто-то просто хранил их стопками или в конвертах. Сейчас большинство из этих фотоснимков в оцифрованном виде гуляют по социальным сетям. Интересно, что с середины 1970 года личные коллекции стали довольно однообразными. Безусловно, были некоторые фотографии, хранившиеся только у конкретных людей, но все больше хиппи хранили у себя одни и те же изображения или, по крайней мере, какие-то очень друг на друга похожие. По-видимому, копирование фотокарточек и обмен ими были невероятно популярны. И очевидно, что фотографии были не только средством сохранения истории: эти снимки, обладание ими, а также изображенные на них люди становились маркерами принадлежности к сообществу. Фотографии показывали, кто был хиппи и кто был частью Системы — и кто по определению там не был или находился на обочине движения. Фотографии свидетельствовали о том, что изображенные на них люди были реальными — как и их образ жизни. Если человек владел фотографией, это придавало ему авторитет в глазах окружающих. Авторство для хиппи не имело значения. Только Грег разработал символ, одновременно напоминавший знак мира (пацифик) и свастику в индийском стиле, которым он помечал свои фото. И действительно, авторская позиция была довольно шаткой: технически (и до появления селфи) фотограф сам не мог находиться на снимке, поэтому терялась основная функция фото — доказательство статуса инсайдера. Определяя, кто находился в Системе, фотографии одновременно включали в нее того, кто фотографиями владел. Сегодня хипповские фото, выложенные в Фейсбуке, выполняют все ту же задачу — продемонстрировать правильную фотку означает получить пропуск в виртуальный мир сообщества. Чем больше фотографий и чем больше на них узнаваемых всеми лиц, тем выше у их владельца авторитет в хипповском сообществе. Так было в прежние времена, ничего не изменилось и сейчас.

Апогеем хипповской фотографии стали постановочные групповые снимки, жанр, на удивление поздно получивший распространение в сообществе. Ранние хипповские фото выглядят как обычные кадры, на которых изображены, как правило, человек десять, не больше — отчасти потому, что больше дюжины хиппи редко собирались в одном месте, но также потому, что эти встречи не играли такой важной роли, как в последующие годы. За исключением несостоявшегося съезда в Таллине в 1970 году, не было никаких других попыток собрать вместе значительное количество людей на особое хипповское событие. Все изменилось в середине 1970‐х, когда появились первые летние лагеря, ставшие значительной вехой в истории движения хиппи. Новым также было и то, что эти собрания запечатлевались в коллективной памяти с помощью групповых фотографий. Самые ранние из этих