– Тебе больно?

Его взгляд туманится.

– Леди Ви, давайте вернемся на Мюстик. Этих людей нужно запереть в камере.

– Обязательно. Помощь уже в пути.

Я вижу, как к нам подходят две лодки – полицейский катер, с которого энергично машет Лили, стоящая рядом с Уэсли, и старый траулер из рыболовного флота острова. Но, возможно, уже поздно: у Соломона такое сильное кровотечение, что он вот-вот отключится.

– Соломон, я зажму рану. Будет больно, так что ругайся от души.

Он хватает ртом воздух, когда я прижимаю ладонь к ране. Боль, наверное, страшная, но он молчит, его остекленевший взгляд устремлен вдаль.

– Говори со мной, прошу тебя. Не засыпай.

Его губы изгибаются в улыбке.

– Лили поцеловала меня, там, на пляже.

– Разумная девочка. И она обязательно поцелует тебя еще раз, если мы доберемся до берега.

– Не беспокойтесь, леди Ви. Шторм закончился. Разве вы не видите?

Лицо молодого человека бледнеет, прежде чем он ускользает за пределы досягаемости.

Найл пытается бодрствовать, но ему на грудь давит тяжелый груз. Леди Ви склоняется над ним и что-то шепчет, но Соломон не разбирает ее слов. Он ощущает в теле холод моря. Для него становится шоком, когда в поле его зрения появляется Лайрон. У брата напряженное лицо, и он резким движением поднимает его на ноги.

– Давай, Сол, иди. Ты слишком большой, чтобы нести тебя.

Найлу удается опереться на поручень. Море уже спокойнее. Внизу ждет старый траулер отца, а это говорит о том, что Лайрон вышел в море сразу же, как получил сообщение на свой телефон.

Кто-то помогает Соломону спуститься в лодку; в следующий раз он приходит в сознание, когда Лайрон прижимает сложенную тряпку к его боку, и теперь шок сменяется болью. Ощущение такое, будто между ребрами воткнули раскаленный железный прут. На лице брата отражается ужас.

– Лай, с тобой все будет в порядке.

– Не трать силы, просто дыши, медленно и размеренно.

– Пригляди вместо меня за отцом. Убедись, что ему хорошо.

– Прекрати, Сол. Мы тебя заштопаем.

Найл слышит, как брат и Уинстон Лейтон решают оставить двух членов банды на борту до завтра, и впадает в беспамятство. Невелика потеря, если шторм разделается с этой парочкой.

Он снова открывает глаза, когда на борт спускается леди Ви. Вид у нее торжествующий, хотя порванное платье заляпано кровью. Рядом Найл видит силуэт того, кто стрелял в него. Через боль прорывается любопытство. Убийца в черных джинсах, лицо скрыто капюшоном.

– Филип, не пора ли открыть себя? – цедит леди Ви. – Я уже давно догадалась, что это ты.

Когда над головой появляется луна, она стягивает капюшон и выставляет на всеобщее обозрение черты, которые когда-то Голливуд считал совершенными. В свете звезд лицо полностью лишено красок, и Филип Эверард больше не похож на кинозвезду. Он просто старик, и в его взгляде плещется ярость.

Я обращаю внимание на свой вид, только когда Лили помогает мне сойти на берег. Ветер продолжает завывать. Платье превратилось в лохмотья, руки до локтей измазаны машинным маслом, босые ступни черны от грязи. Я непроизвольно издаю смешок, когда думаю о принцессе Маргарет. Она установила высокие стандарты для своих фрейлин и рассчитывала, что мы всегда будем выглядеть идеально. Сейчас, на рассвете, я похожа на жертву кораблекрушения, и мне до отчаяния хочется оказаться дома. В глазах Лили блестят слезы; последние двадцать четыре часа и ей, должно быть, дались тяжело. Она крепко обнимает меня только тогда, когда я ступаю на сушу.

– Слава богу, ты жива, Ви… Мы немедленно едем в медцентр.

– Нет надобности, дорогая. Это может подождать до завтра.

– Не глупи, ты вся в синяках. Что эти мерзавцы сделали с тобой?

– Ничего серьезного. – У меня пока нет желания делиться подробностями, хватит с нее переживаний.

– Ви, скажи, кто убийца? Он был на лодке, да?

Лили потрясена, когда узнает правду, и впервые за все время меня охватывает гнев. Этот человек оказался мошенником, он многие годы обманывал всех нас… Но каковы были его мотивы? Я отпихиваю в сторону эту мысль, ощущая боль в бедре, и с радостью опираюсь на руку Лили. Вскоре кто-то приезжает на багги, и нас доставляют в медцентр, потом Лили находит кресло-каталку и везет меня к двери, из которой появляется Уэсли Джилберт. Мой дворецкий растрепан, выглядит так же, как во время пожара на вилле Фортини, когда он искал свою сестру, однако на этот раз он рисковал жизнью ради меня. Уэсли садится на корточки рядом со мной, и его голос звучит необычно нежно.

– Леди Ви, я рад, что вы пережили это приключение. Вы заставили меня волноваться.

Я кладу руку ему на плечо.

– Я говорила тебе, что мне невероятно повезло, когда ты стал заботиться обо мне?

– Не так давно, – отвечает он, и его суровое лицо становится мягче. – Но мне все равно приятно это слушать.

– Как Соломон? – спрашиваю я.

– Жив, но потерял много крови. Пуля прошла навылет. Доктор сейчас работает над ним.

Прежде чем я успеваю задать следующий вопрос, Уэсли отходит, чтобы поговорить с братом Найла. Нет смысла идти внутрь, пока доктор Пейкфилд занят, поэтому мы сидим снаружи, и я наслаждаюсь свежим воздухом. Возможно, мне это только кажется, но ярость шторма постепенно спадает. Мюстик находится во власти урагана почти неделю, с того дня, как пропала Аманда Фортини, хотя шторм «Кристобаль» подошел к острову только вчера ночью. Много поваленных деревьев, на клумбе валяется лист гофрированного железа с крыши, птиц почти не слышно – вероятно, бедняги боятся, что страшный ветер снова вернется. Мне же очень хочется верить, что жестокие испытания закончились. Лили сидит на скамейке рядом со мной и ладонью прикрывает глаза от раннего солнца.

– Дорогая, иди поищи Соломона. Надо, чтобы кто-то поддержал его.

Она начинает спорить, но потом спешит внутрь. Изнеможение накрывает меня, как цунами. Убаюканная прощальной песнью шторма, откатывающегося в море, я засыпаю, сидя с прямой спиной в кресле.

Найл не представляет, как долго он спал. Открывает глаза; бесцветная жидкость из капельницы мерно, капля за каплей, вливается в его вену. Он чувствует давление в боку, но боли нет. Вакуум в его сознании пропадает, едва в дверь входит доктор Пейкфилд. Медик смертельно бледен, словно солнечный свет, проникающий через жалюзи, медленно убивает его. Глядя на часы, Пейкфилд прижимает два пальца к шее сержанта.

– У вас, детектив Найл, конституция быка, но ночью вы создали мне массу проблем. У вас редкая группа крови. Две порции дал Лайрон, и еще две – Кит Белмонт; так что вы обязаны им жизнью.