Эгор снова фыркнул, подхватил легкую Кити жилистыми рукамии, поднявшись с ней на полметра от пола, полетел к выходу. — Эй, ты куда?Разлом ведь не там. Эй, подожди! — Клоун, еще хлюпая носом и размазывая покрасным щекам слезы, побежал за Эмобоем.

Эгор пролетел по галерее помещений морга и вылетел в бархатиюльской ночи, подсвеченный полной луной. Он искал место, где проститься слюбимой и где ей не страшно будет очнуться. Наконец его взгляд упал на поляну всамом конце неухоженного старого кладбища при морге. Она вся поросла высоченнойтравой, и заметить там Кити можно было бы только с высоты птичьего полета. «То,что надо», — подумал Эмобой. Он опустился в центр поляны и бережно положил телоКити на траву. Она светилась тихим ровным светом, на который стали собиратьсядальние родственники Эгора — ночные мотыльки. Эмобой снял черный хитон иприкрыл им не знающее стыда спящее тело, оставив под луной белокурую голову сдетско-кукольным лицом. «Спи, моя милая Кити, — думал он. — Когда тыпроснешься, меня уже не будет». Эгор стоял, наклонив голову над губами Кити, илюбовался ею в последний раз, но тут идиллию опять нарушил запыхавшийся клоун,с трудом отыскавший влюбленных.

— Эгор, да что с тобой? Ведь обещал ты королеве, чтопринесешь ей Кити.

— Немного поумнел. Не стал я чувств своих показывать приМаргит, чтоб не смогла мне помешать. Я жизнь отдам за Кити. Пусть умру, но яумру счастливым.

— Что сделаешь ты?

— Счастье заберу. Свое законное, прощай, мой толстый друг.Как мог подумать ты, что я поверю Маргит после того, что с Кити сделала она?Как мог поверить, что рискну любимой? Что заточу ее навеки в этот страшный,убитый королевой Эмомир! Она — прекрасное создание Реала, так пусть живет,собою украшая свет. Да если б десять жизней было у меня, я, не задумываясь,отдал бы сейчас их за Кити поцелуй.

Эгор приблизил свои губы к лицу Кити, но в последний моментотпрянул:

— Крамольнейшая мысль мне в голову пришла. Раз Эмомир — лишьплод фантазий Кити, то Кот, Маргит и Мания — лишь часть ее подсознания?Спасенье Ритки и все, что там произошло со мною, лишь пар над супом тайныхмыслей Кити? Что, если эта ночь и это трогательное, любимое и беззащитноесозданье, что без моей любви умрет, всего лишь мысль, мечта подспудная,терзающая Кити? А я исчезну навсегда?

— Ты передумал? Ты боишься? А если все это и вправду так?

— Молчи, Тик-Так! Мое желание спасти любовь сильнее страхасмерти. Я все уже решил. Кот с бабочкой напрасно строят свои козни. Смертьникогда не победит любовь! Они опять в игру со мной играли, чтоб Кити имдоставил в Эмомир. Игра закончена — они нас потеряли. Я принял миссию свою, инервы крепче стали, и сердце-призрак больше не болит. Я не вернусь назад. Войныне будет. Смерть никогда не победит Любовь! Прощай, мой лучший друг! Меня им недостать, а ты поможешь Кити жить и любить в Реале без меня.

И Эгор отчаянно поцеловал Кити в губы, вложив все силы вэтот поцелуй, но не исчез, как обещала королева. Тогда он поцеловал Кити еще иеще, пока не почувствовал, что девушка отвечает ему, не открывая глаз. Китиожила. Теперь она всего лишь крепко спала. Увидев, что с хозяйкой все впорядке, Тик-Так поспешил вернуться на свое место и, став картинкой над левойгрудью, тут же попал под поцелуй Эмобоя, который, закрыв глаз, с упоениемцеловал просыпающееся тело любимой. Тело Кити — прохладное и родное — отвечалопоцелуям благодарной дрожью. От радости Эгор заплакал, не сразу осознав, чтослезятся оба глаза. Он посмотрел на свои руки, ощупал лицо. Эмобой исчез.Сомнения отпали, он снова стал Егором Трушиным, а рядом с ним на зеленой летнейтраве, не просыпаясь, потягивалась его прекрасная Кити. Как и положеновлюбленным, они лежали без одежды, и ничто не мешало им заняться друг другом.Кити провела языком по сухим губам и прошептала:

— Егор, ну где же ты, любимый?

Она лежала такая беззащитная, с закрытыми тонкими веками,под которыми двигались глаза, раскрыв для объятий тонкие руки. Нежно и в то жевремя очень решительно Егор вошел в нее, как в теплое чистое море. Как в роднойдом после долгой разлуки, как нож в масло, как… Небо и земля поменялисьместами, тысячи новых миров зажигались и гасли, рождались вселенные… Егору иКити было так хорошо вместе, как плохо порознь. И сладостные мгновенияобернулись вечностью. Но если бы кто-нибудь видел их сейчас, он бы оченьудивился странной картине. Как удивлялись бабочки, кружившие над ними. Вернее,над Кити, нагой красавицей, обнимавшей и ласкавшей пустоту июльской ночи, вгордом одиночестве стонавшей от любовной истомы на ночном кладбище. Китиобнимала и целовала упругий летний воздух, сжимала руками и ногами обомлевшуютемноту.

Невидимый, но реально существовавший благодаря своей любви,Егор не думал в этот момент ни о чем, кроме своих чувств. В его головезаливалась победными трелями птица счастья. В ее песне пелось о том, чтосчастье — это чувствовать волны блаженства любимой, разливающиеся по ее нежномутелу, счастье — это дать жизни шанс родиться вновь, счастье — держать любимую всильных руках, вдыхать ее пряный морской пьяный запах, сливаться с ней в жаркомбезумном стоне, взорваться в ней на пике блаженства.

Кити проснулась и поняла, что это сон, хотя ее ощущения былиболее чем настоящими. Она никогда еще не испытывала такого удовольствия, всяпревратившись в пульсирующую жилку наслаждения, бившуюся на виске. Она закрылаглаза и увидела Егора, красивого, отчаянного и такого любимого. Он был везде —в ней, на ней, вокруг нее. Кроме Егора не стало ничего. Его серые глазанаполнились слезами. Кити слышала свои стоны, она пыталась включить мозг, ноничего, кроме мысли «как хорошо», в голове не отыскалось. Она открыла глаза и увиделазвезды, которые отражались от ее глаз в слезах Егора. Кити крепко обхватилаЕгора руками и ногами, прижалась к нему, чтобы оставить с собой навсегда.«Какой прекрасный сон, — подумала она и испугалась. — Сон может кончиться. Нет,только не это». Жар их разгоряченных тел выпарил росу из кладбищенской травы ивысушил ее не хуже августовского солнца. Они катались по поляне, наслаждаясьдруг другом, давно уже потеряв ощущение собственных тел, превратившись в единоеогнедышащее, стонущее от счастья существо.

Черное звездное небо подпалила розоватая заря. Китинеожиданно резко вскрикнула и оттолкнула Егора, время и небо затянуло в воронкиее ушей, а в глазах взорвались красные петарды, и снизу побежали судорогиудовольствия. Кити на секунду отключилась и испугалась, что проснулась. Но сонпродолжался, и Егор все еще был с ней. Она впилась ногтями в его плечи, и всепонеслось по новой.