А он вдохнул ее дыхание и захлебнулся от счастья. Он увиделсебя в отражении бездонных синих озер ее глаз и сразу все вспомнил. Он —космический пловец, его зовут Егор, а это его девушка, прекрасная… Черт! Вотимени-то ее он как раз не мог вспомнить, как ни старался. И тогда, чтобысгладить неловкость, он обнял ее и поцеловал, и они стали вместе кружиться межзвезд, которые сразу стали ближе и ярче и тоже кружились вместе с ними. Ихпоцелуи постепенно переросли в любовную игру, и ничто уже не могло помешать имзаниматься любовью среди таких же, как они, небесных тел — ни одежда, которойна них не нашлось, ни невесомость, потому что они крепко обнимали друг друга ипросто перетекали из тела в тело радужными волнами, то растворяясь в темнотекосмоса, то загораясь яркой сверхновой звездой. Их любовь была так прекрасна,что некоторые звезды потускнели на ее фоне, так откровенна, что звезды постаршезарделись, так совершенна, что могла бы просуществовать бесконечно, но мешалоодно «но». Умирая от счастья и возвращаясь в объятия любимой, Егор мучилсяодним и тем же болезненным вопросом: «Как же ее все-таки зовут?» В астральнойголове крутилось только одно имя — Маргит. А Егор откуда-то знал, что это имяне имеет никакого отношения к его неземной любви и вселенскому счастью. И вот,когда он уже совсем потерял надежду, все его существо внезапно озарилосьвнутренним светом этого родного имени. Он оторвал свои губы от губ любимой иторжествующе закричал холодному космосу:

— Кити! Я люблю тебя, Кити!

И космос сразу же выплюнул его в другую чужую темноту, намягкую подстилку из чешуек крыльев ночных бабочек. В комнате никого не было.

8 открытую настежь дверь сквозняком от взмахов огромныхкрыльев уносило остатки любовных запахов. Эгор сел, обхватив руками колени, и,вперив тяжелый взгляд в дверной проем, попытался вспомнить, что с нимслучилось. Но, к счастью, воспоминания обрывались на горьком вкусе«Деламо-рэ-деламортэ» во рту.

Эгор в черном хитоне, который не мешал сложенным за спинойкрыльям, сидел на широком, как обеденный стол, подоконнике, прислонившись лбомк холодному розовому стеклу витража, и ждал, когда наступит рассвет. Это былоего любимое место во дворце и его любимое время в Эмомире. Короткий отрезоксумерек, когда вечер уже умер, а утро еще не успело родиться. По этим затмениямЭгор отсчитывал свою новую жизнь с того момента, как обнаружил свое тело намягкой подстилке в опочивальне Маргит. Всего таких затмений он отметил ужесемь. Но восьмое почему-то не торопилось наступать. Темнота за окном не хотеларозоветь, а наоборот, как показалось юноше, еще больше сгустилась. Но ничто немогло испортить настроение Эгора, потому что его и так не имелось в наличии.Тих, спокоен, безмятежен — так в трех словах можно описать его нынешнее состояние.Его больше не мучили мысли и воспоминания о прошлой жизни, они сгинули где-то влабиринтах мозга, который каждый день обильно орошали возлияниями вкусныхнапитков, приносимых ему новым другом — Котом. Многочасовые ванны, ежедневныймассаж не позволяли ему напрягать извилины. Он жил унылой растительной жизнью,готовясь к церемонии свадьбы с Маргит, совмещенной с коронацией. Королеву послетой ночи, которую Кот любовно называл Ночью Зачатия, он видел всего лишь раз.Она подлетела к нему, когда он возлежал в утренней нектарной ванне. На еебледном лице сияла торжествующая улыбка, когда она с гордостьюпродемонстрировала Эгору заметно раздавшееся бочонкоподобное брюшко. Молчаполетав над Эмобоем, она исчезла. Глядя на невесту, Эгор не испытал никаких эмоций,разве что мелькнула мысль: «Хорошо все-таки, что я ничего не помню». Но помнит— не помнит, а завтра он сядет с Маргит на трон. И его новая жизнь получиткоролевское продолжение. Это теперь — его судьба, его дом, его вселенскаямиссия. Так говорит его добрый друг Кот, а он большой ученый и желает Эгорудобра. Кот рассказал вкратце о прошлой несчастной жизни Эмобоя, полной боли,отчаяния и непонимания среди злых, коварных и кровожадных людей, и Эгор понял,почему ему совсем не хочется бередить свою память. Хвала Создателю, ВеликаяМаргит и мудрый Кот смогли вытащить его из бренного мира жестоких и мелкихлюдишек, дали ему новое тело, огромную силу и власть, и скоро он сможетпоквитаться со своим прошлым.

В свободные от ванн и массажа минуты Эгор любил поиграть сКотом в шахматы и полистать Великую книгу — старый затертый самодельный комиксо его, Эгора-Эмобоя, подвигах в Эмомире. Комикс заканчивался свадьбой Эгора иМаргит. Они летели в вечной ночи космоса на прекрасной розовой карете,запряженной тысячами бабочек, а потом отпускали ее и кружились среди звезд насобственных крыльях. Эгора не смущало, что Королева в комиксе была красивойдевушкой с золотыми волосами, ведь Кот объяснил, что это всего лишь аллегориякрасоты Маргит.

Темнота за окном начала раздражать и пугать Эгора. Давно онне испытывал подобных чувств. Кота, обычно в это время развлекавшего егобеседами, тоже почему-то не наблюдалось. Зато кто-то неизвестный дерзко инеожиданно ударил Эгора сзади по царственному плечу. Вздрогнув от испуга ипанибратства, Эмобой обернулся. Перед ним стоял толстый красный клоун со злымлицом и глазами, полными отчаяния.

— Что это за дрянь у тебя за спиной? Мутируешь в бабочку,чувак?

— Мы знакомы? — холодно спросил Эгор. — Что вам нужно?

— Ого. Хорошо же над тобой поработали. Слезай! Кити срочнонужна твоя помощь.

— Кити? А кто это?

— Привет. Все еще хуже, чем я думал. Тебя превратили вбезвольную куклу с атрофированными эмоциями. Может, хотя бы это освежит твоюпамять?

Клоун без замаха заехал ладонью-граблей по бледной щекеЭмобоя.

— Это тебе от Кити за Ритуал.

Эгор слетел с подоконника и, сбив пару подсвечников,прокатился на животе по гладкому полу зала. Подскочил и, взмыв на крыльях квысокому куполу, заверещал:

— Стража! Кот! Маргит! — Внезапно взгляд Эгора прояснился,по лицу прошла быстрая судорога. -

А, черт, вспомнил! Тик-Так, ты вернулся, толстый придурок!

Эгор соколом упал вниз и опустился на пол рядом с клоуном.

— Отлично работает, ударь-ка меня еще.

— С удовольствием, — сказал Тик-Так и заехал ему по левойщеке.

— Ура, вспоминаю! — закричал Эгор, поднимаясь с пола метрахв пяти от клоуна. — Толстяк, как я рад тебя видеть!

На шум прибежал взъерошенный Кот, в кедах, черных«дудочках», полосатом джемпере и манерном галстуке. При виде обнимающихся Эгорас Тиком, очки у котяры от возмущения уехали к ушкам на макушку.

— Опять ты? Опять все прахом хочешь пустить?