— А как ты объяснишь ему, зачем нам следить заТатарином?

— Чего ж ему объяснять-то? Он и сам все поймет. Просауну он, конечно, знает.

— Денис, — начала я, желая сохранить остаткиразума, но он меня перебил:

— Он поможет.

Кончилось тем, что Денис убежал разыскивать дружка, которогопрозвали Котя из-за фамилии Котов, а я стала ждать его в парке на скамейке.Вернулся он ближе к десяти, рядом с ним шел немыслимого вида подросток,длинный, худой и нескладный, на вид лет пятнадцати. Одет он был в драные джинсыс красными бархатными вставками, футболку с портретом Курта Кобейна спереди исзади, и ярко-красную бандану. Тяжелая серьга, браслет на руке, перстень в видечерепа и толстая цепь с подвеской наподобие солдатского медальона завершалинаряд. Я только головой покачала. Дети подошли, парнишка протянул руку ипредставился:

— Сашка.

— Александра, — ответила я, и мы устроились наскамейке.

— Денис мне все рассказал, человек пять надежных ребяту меня найдется. Они не подведут и не проболтаются. Говори, что надо делать.

— Выявить связи Татарина, цель — узнать, с кем он был всауне.

— Ясно. В сауне их было двое, батя одного пацанасказал. Он попрошайка, неподалеку угол забил, видел, как эти отчаливали. Пацану бати выспросит, как мужик выглядел, отыщем. Побегать придется. А тебе надобыть на улице: так удобней, связаться можно в любой момент, да и безопасней.

— Начни я здесь по улицам болтаться, кто-нибудьзаприметит, — сказала я.

Сашка задумался, а потом предложил:

— Будешь бутылки принимать. Идет?

— Какие бутылки? — не поняла я.

— Обыкновенные, стеклянные. У моего бати здесь три точки,а тетки запивают, не одна, так вторая. Вот ты и поработаешь. С батейдоговорюсь. Придешь завтра к восьми на угол Покровской.

Всю ночь я не спала и все думала: чем я занимаюсь? Я готовлюубийство, используя уличную шпану. Диагноз я сама себе могу поставить, безвсяких психиатров. Однако не совсем же я спятила, если понимаю, что сошла сума?

Ровно в восемь я стояла на углу. Денис укрылся во дворе,подъехал «газик», из кабины вышли Сашка и невысокий упитанный мужчина с пышнымиусами.

— Вот она, — сказал Сашка. — Зовут Машей,капли в рот не берет.

Дядька смотрел с недоумением.

— У тебя прописки нет или какие проблемы? —спросил он наконец.

— Пап, у нее работы нет, а деньги нужны. Ей перебитьсянеделю. Чего ты прицепился?

— Ладно, — кивнул тот. — Зовут меня Александром,сейчас на место прибудем, в курс дела тебя Сашка введет. Поехали.

Мы устроились в машине, со двора показался Денис и побрел поулице в сторону перекрестка. О месте моей работы Сашка успел его известить.Через полчаса я сидела на ящике почти на самом перекрестке и принимала посуду.

Первым в тот день прилетел Денис и сообщил, что Татаринотправился в сторону проспекта Ленина. Мальчишки, что на перекрестке машинымыли, тачку заприметили, передали рыночным, те засекли ее во дворе пососедству, и через несколько минут появился первый адрес. Если бы Татарин знал,что происходит сейчас в городе, он бы сильно удивился. Впрочем, я тожеудивилась. Уличные мальчишки работали лучше милиции и многих разведок мира. Приэтом лишь несколько детей знали истинную причину слежки. Остальным былосказано: Коте надо, а Котя был для них авторитет.

Денис мне принес сосисок и бутылку лимонада, сообщил адрес ипохвастал:

— Второго махом вычислим.

— Почему они нам помогают? — вслух подумала я.

— С подонками разделаться и хорошему человеку помочь —дело благородное. Тебе даже Меченый уважение оказал, а в городе он фигура.

— Ты разболтал? — нахмурилась я.

— Слух и так был, на улице нет секретов. Меня спросили,я ответил. Что ж, врать надо было?.. Узнать бы номер нашего сотового, чтобзвонить можно было: удобнее.

— Сдурел совсем, — рассердилась я. — Где тывидел приемщицу посуды с сотовым телефоном? Да сюда из ФСБ понаедут, решат, чтошпионка.

— Оно конечно, — загрустил Денис и спросил снедоумением:

— А чего этот гад, Татарин то есть, о своем телефоне непозаботится, дорогие подарки делает?

— Может, ему нравится со мной болтать? — пожала яплечами.

Часам к двум прибежал мальчишка и сообщил еще два адреса,кажется, в городе не было места, где Татарин мог укрыться. Однако, хотя доступко мне имели только четверо сорванцов из числа особо надежных, а остальныесобирали информацию втемную, я прекрасно понимала, что время работает противнас. То, что на улице нет секретов, пожалуй, было верно и действовало в обоихнаправлениях, поэтому Татарин очень скоро узнает, что им активно интересуются.Вряд ли он будет особенно церемониться, а подвергать опасности детей я немогла. В общем, несмотря на явные успехи, тревога меня не покидала.

Вечером отец Коти забрал посуду, выдал мне тридцатку испросил:

— Вы случайно не банк затеяли ограбить?

— Какой? — не поняла я.

— Тот, что за углом.

— Я даже не знала, что он там есть.

— Есть. Пацаны по пять раз за день прибегают, с однойда с двумя бутылками.

— Тоже деньги, — пожала я плечами. — Жвачкукупят. Я пообещала тому, кто больше всех бутылок принесет, премию, вот они истараются.

Он посмотрел внимательно и кивнул.

— Дело, конечно, не мое, но и ты пойми: не хочу, чтобысын в историю вляпался.

— Никаких историй, — заверила я. Сашка меняуспокоил:

— Не бери в голову, батя молчать будет, я егопредупредил…

Утром следующего дня я только-только устроилась на ящике,как рядом возник белый «Опель», номера я знала и потому замерла, как солянойстолб.

«Ну вот», — пронеслось в голове. Кажется, я ожидаланемедленного нападения. «Опель» притормозил рядом, и я увидела Татарина, онухмыльнулся и сказал:

— Деточка, хочешь я найду тебе работу получше?

Я слабо улыбнулась, он сделал ручкой и поехал дальше. А язасмеялась, потому что поняла: Татарин меня не узнал. Часа в три пришел Котя.