Взгляд Льва выразительно скользит по моему телу. Я откладываю мобильный и поворачиваюсь ко Льву спиной. Снимаю брюки и расстегиваю рубашку, по-прежнему ощущая на себе его взгляд. Мне нравится это ощущение, но, когда я разворачиваюсь, чтобы предстать перед ним обнаженной, он смотрит в окно, глубоко погруженный в свои мысли. Я догадываюсь, о чем он думает.

– Кто такой Роб? – спрашиваю я, и он каменеет. – Я слышала это имя утром в коридоре. Думаешь, статью написал он?

Лев поворачивается ко мне.

– Я говорил тебе, что не сижу сложа руки.

– Ты говорил, что тебе нужно имя информатора Пола…

– Я говорил, что мне нужно опровержение. Я не говорил, что мне нужно знать, кто написал статью. – Лев скрещивает руки. – Верить – значит доверять тому, чего не знаешь, и понимать, что вера подготовит тебя ко всему, что потребует от тебя неизвестное. Ты должна верить мне, Ло.

– Прости. – Лицо горит от стыда. – Я верю.

Он долго не прерывает молчания, давая мне прочувствовать стыд в полной мере.

– Роб – бывший член «Единства», – наконец отвечает Лев. Скупо, настороженно. – Единственный член «Единства», которого я сам попросил уйти.

Медленно перевариваю услышанное. Трудно представить, чтобы Лев отвернулся от кого-то и закрыл двери в Проект, в котором всем предлагает убежище.

– Почему?

– Потому что он был опасен. Он стал угрозой для других членов «Единства». У меня не было выхода. Я не хотел, чтобы до этого дошло.

– Стал угрозой?

– Проект радушно принимает всех, но многим из тех, кто пришел к нам, причинили эмоциональную или физическую боль. Многие из них находят утешение в моей истории. Кто-то связывает ее с собой на глубоко личном уровне. У нас с Робом схожее прошлое. Он идеализировал меня. До встречи со мной он не видел никого, кто пережил то же, что и он. И до встречи со мной он вообразить себе не мог, какой может стать его жизнь. Он зациклился на мне. Это было пагубно.

– Что ты имеешь в виду?

Лев приподнимает полу рубашки, обнажая шрамы. Мне больно видеть их. Никак не привыкну к ним. И не хочу привыкать.

– Роб пытался сделать себя по моему образу и подобию.

Я отступаю, зажав рот рукой.

– Боже мой…

Лев опускает рубашку.

– Он зацикливался все больше. По его мнению, члены «Единства» должны быть достаточно хороши в его собственных глазах, чтобы быть достойны меня. Он действовал от моего имени без моего ведома и причинял им боль, чтобы держать в узде. – Лев делает паузу. – Мне пришлось попросить его уйти.

Я обнимаю себя руками.

– Полагаю, он плохо это воспринял.

– Роб решил, что если он недостаточно хорош для меня, то никто не хорош. За эти годы он угрожал нам много раз. Даже обещал, что положит Проекту конец. – Вздохнув, Лев отводит взгляд, смотрит на огонь. – Я так сильно хотел ему помочь, Ло. Он – одна из моих величайших неудач.

– Значит, ты уверен, что именно он дал факты для статьи?

– Да.

Лев раздевается, аккуратно складывая одежду на кофейном столике. Потом идет в душ. Я прижимаю к лицу его рубашку, вдыхаю его запах. Приняв душ, Лев находит меня на постели, ждущую его, обнаженную, с рассыпавшимися по плечам волосами. Он останавливается, чтобы полюбоваться мной. Я вдруг понимаю, что редко вижу его улыбающимся, но прекрасно знаю, когда что-то доставляет ему удовольствие. Оно отражается в его глазах.

И сейчас я вижу в глазах Льва удовольствие.

– Так как ты добьешься опровержения?

– У каждого своя цена.

– А что потом?

Лев подходит к постели и наклоняется, почти касаясь меня губами.

– Я прощу его, – говорит он. – И буду любить его так, как любит его Бог.

Время от времени Би укрывается в дальних уголках чапмэнского дома и ищет Ло в интернете, но не находит никакой информации. Ло не выкладывает в Сеть ни единой крупицы своей жизни, и Би почему-то, хоть это и несправедливо, злится и обижается на младшую сестру за то, что та отказывается быть светом в ее тьме, особенно учитывая риск, который Би берет на себя, залезая в ноутбук Льва. Последняя попытка найти Ло опять оставляет Би с пустыми руками, и она импульсивно вбивает в «Гугле» имя Пэтти. Поиск выдает некролог. Би в шоке.

Возможно, Пэтти умерла недавно? Би смотрит на дату смерти своей двоюродной бабушки, и у нее из-под ног уходит земля. Она пытается представить Ло – где-то там, совершенно одну, пережившую столько потерь, и ей становится дурно. Би украдкой пробирается в кабинет Кейси, к стационарному телефону. Теперь она уверена: ее мобильный прослушивается и отслеживается с той самой минуты, как он оказался у нее в руках. Би набирает номер Пэтти, но тот не обслуживается, потому что Пэтти умерла год назад, и ей никто об этом не сказал.

После ухода остальных членов «Единства» в чапмэнском доме стало тихо, но Эмми как может заполняет тишину. Ее аудитория урезана до четырех человек, а это значит, что внимания больше всего она требует от меня. Она забирает у меня все силы, но я не против. Пресыщусь ли я когда-нибудь ее присутствием рядом со мной? Для меня это все внове.

Мы играем в усыпанной бумагами гостиной (игра такова: рисовать все, что придет в голову Эмми). Атара дремлет, пригревшись на солнышке. Заходят Лев с Кейси. По их лицам видно: что-то случилось.

– Роб требует встречи в Беллвуде, – говорит мне Лев.

Кейси рассматривает один из рисунков Эмми, тихо хвалит его, одновременно надевая пальто.

– Мы сегодня вернемся поздно.

Выпрямляюсь.

– Я хочу поехать с…

– Нельзя, – прерывает меня Лев, не дав придумать обоснованного повода для моего присутствия на встрече. Хотя сомневаюсь, что я бы такой нашла. – Он ясно обозначил условия. – Лев смотрит мне в глаза. – Я говорил тебе, у каждого своя цена.

– Нам нужно ехать, – зовет его Кейси.

Лев целует на прощание Эмми. Прижимается своим лбом к моему, тихо обещая, что все будет хорошо. Затем они с Кейси уходят. Я встревоженно провожаю взглядом отъезжающий от дома джип, пока Эмми не решает, что мне пора заняться делом.

– Рисуй! – командует она.

Но я не могу сосредоточиться. Эмми теряет терпение, и я чувствую огромное облегчение, когда появляется Фостер и предлагает уложить ее поспать на дневной сон. Он подхватывает малышку на руки и дует на ее выглядывающий животик. Эмми радостно взвизгивает.

– Фостер? – зову я.

Он оборачивается в дверях.

– Ты знал Роба?

Помешкав, Фостер кивает.

– Что ты думаешь о… – Я вытягиваю вперед руки, пытаясь подобрать слова. Не хочу, чтобы Фостер думал, будто я считаю написанное в статье правдой. Я так не считаю. – Что он сделал?