Я так удивилась при виде надвигающейся стихии, которая вот-вот захлестнет мир, что перестала возмущаться похищением.

Не могло быть никакого урагана даже близко! Наши всегда интересовались сводкой погоды, и обряды инициации никогда не проводились во время разгула стихии. Это действительно слишком опасно.

Тут я заметила, что одна туча, висевшая ниже всех, над самой головой, выглядит натуральным сгустком мрака. Подозрительно круглой черной дырой. И двигались мы прямиком к ней.

– Что это за штука наверху? Куда ты меня тащишь?

– Наш планетарный корабль.

– В виде дыры?

– Это иллюзия. Маскировка.

Значит, не одни рептилоиды тут мастера иллюзий.

И, кстати, на чем это мы летели? Неужели на «ступе»? Это она так вибрирует, что у меня зуб на зуб не попадает?

Я попробовала посмотреть вниз, но драконид держал так, что не наклониться. Я лишь могла приопустить подбородок и… положить его на мощную руку, обхватившую меня за плечи. Но по каким-то странным, дерганным движениям я поняла, что Аррадор стоит ногами в той штуке, только ветровое стекло убрал, иначе я бы не поместилась. Вместо стекла нас защищал от ветра и, надеюсь, от молний силовой купол, похожий на гигантский мыльный пузырь. Его очертания были заметны по рою золотистых искр, то и дело пробегавших по поверхности.

– Верни меня домой! – потребовала я. – Слышишь?

– Невозможно!

– Почему?

– Не опуститься. Нас внизу стволами перемелет. Там вековые деревья ломает как тростинки.

Но шар завис. Или нет?

Понять было сложно – вокруг всё сверкало, мимо проносились на огромной скорости клочья черного тумана, подсвеченные молниями, на наш купол обрушился ливень, окончательно добавив сходства с ненадежным мыльным пузырем. Но я решила, что завис, потому что вибрация снизилась.

Внизу, под ногами, сколько хватало обзора, гигантскими черными жгутами клубилась и рвалась о раскачивающиеся вершины огромных вековых кедров странная плотная мгла с тусклыми золотыми прожилками, заметными только при вспышках небесных разрядов. Что это вообще такое? Впервые вижу!

– А там что? Какие-то жгуты… Это что за явление?

– Какая ты любопытная, аль-дэй, – шепнули мне на ушко.

Я дернулась – щекотно же!

Драконид отцепил придерживавший меня ремень и, не отпуская меня, ловко развернул лицом к себе. И первое, что поразило, – идеально лежавшие волосы, забранные в хвост и перехваченные на лбу тонкой полосой какого-то мерцающего металла. Он всегда такой идеальный, этот звезданутый?

А второе – вертикальные зрачки золотых, светящихся, как у кошек, глаз. Таких близких, жутких, затягивающих как водоворот… солнцеворот… Я зажмурилась, отсекая наваждение.

– Послушай меня, Василиса, – моей расцарапанной ветками и саднящей щеки коснулись осторожные пальцы. Обожгли прикосновением и тут же отдернулись. Зато царапина перестала саднить и начала зудеть. – Слушай и не перебивай. Если ты хочешь, я проведу твою первую инициацию. Но так, как принято у нас. То есть, правильно. Ты все еще настаиваешь на этом?

– Не то, чтобы очень… – пробормотала я, в ужасе распахнув глаза. Точно не в такую бурю. – Пожалуй, я могу подождать.

– А я нет. – Драконид быстро, остро и как-то недобро взглянул в небо поверх моего плеча, и снова поймал мой взгляд, гипнотизируя, как удав голубку, не давая повернуться и посмотреть, что еще могло так привлечь его внимание, кроме молний. – Тебе нужно только помнить, что ты – моя аль-дэй. А это значит, в тебе уже есть все необходимые силы, чтобы выдержать любое испытание. Это значит, что, если тебе понадобится знание, оно у тебя есть. Если понадобится оружие, оно у тебя есть. И даже если… Даже если тебе понадобятся крылья, они у тебя есть. Понимаешь? Есть! Пока у тебя есть я. Тебе нужно только их призвать, почувствовать, узнать. И помнить, что ты – эмпат, и ты всегда связана со мной, своим аль-таром. Каждый миг. Поняла?

– Нет, – честно ответила я.

– Тогда… лети!

С этими словами этот сумасшедший, этот звезданутый на всю голову… оттолкнул меня, и я, раскинув руки в тщетной попытке удержаться, упала.

В бездну, в бурю и ливень, мгновенно оглушивший меня, залепивший глаза и заливший уши. Я лишь успела заметить какую-то большую черную тень и алую вспышку. И тут же задохнулась от потока обрушившейся воды, от ужаса, пронзившего осколком льда сердце. И падала, падала.

Секунда, две…

Меня подхватил ураган, закувыркал в воздухе, потащил как мошку в гигантском кулаке…

Безумец аль-тар!

Каждый миг… помнить…

Но почему-то вспомнился совсем не золотоглазый безумец, швырнувший меня как котенка в бездну.

А вспомнилась другая бездна – огромная, черная, ледяная, полная древней, непреходящей боли…

Пронеслись воспоминания – гравикар, обтянутая черной кожей рука в перчатке и белозубая улыбка.

Падение на лестнице маяка и твердые, оберегающие мои ребра объятия ненавистного репти и невозможно синие глаза на смуглом лице.

Рука, протягивающая мне кольцо. Черное, с шершавыми чешуйками по ободку. Я оставила его перед инициацией в доме прабабки. Жаль… Умерла бы окольцованной, глядишь, мои останки опознали бы…

Ты же эмпат… Эмпат… Почему я ничего не чувствую, кроме ужаса? Не за себя… Это чужой ужас. Аль-тар, наконец, за меня испугался? Или это все-таки мой ужас?

Меня уже должно было разодрать о кедровые стволы, нанизать на сучья, как шашлык…

Я уже чувствовала, как вонзается под лопатки адская боль, как выворачивает меня, разрывает в клочья. Господи, как же больно!

Но еще жила, еще дышала, хотя и задыхалась от безумного ветра.

Аль-тар! – набатом стучало в висках.

Молния ударила совсем близко, оглушая и без того оглушенную, дезориентированную меня. Но в этой вспышке я увидела нечто такое поразительное, что ужас – чей бы он ни был – схлынул.

Меня по-прежнему тащило ураганом в опасной близости от верхушек деревьев, но… по мягким, упругим клочьям «мглы», гасившим мою скорость. А за мной на этой мгле оставался и угасал след золотистого сияния. Это я его оставляла. Мое тело в задравшемся рваном платье…

И я не падала! Скользила, но уже не падала! Странные мглистые жгуты обвили и понесли меня, как в гамаке,

Я задрала голову вверх и увидела высоко, под самыми тучами, золотую и алую вспышку. И от алой стало так больно, как никогда. Не глазам – сердцу. Словно его вырвали. А я на миг задохнулась, а потом кричала, кричала и рыдала.

Что-то длинное, черное, большое, как крылатый змей, рухнуло вдалеке, пробив тучи, подушку жгутов и ломая стволы. Я не успела рассмотреть в творившемся хаосе, зато услышала треск деревьев и увидела десяток золотых молний, бивших в место падения.