что здесь присутствует меньше половины учеников. Нас осталось настолько мало, что все классы теперь занимались одновременно, чтобы не пришлось отменять уроки. К тому же новый учитель фехтования еще не прибыл в школу, и сейчас на тренировки ходили только самые мотивированные. Остальные в это время бездельничали, и я уже отчетливо представляла себе, как буду бегать собирать разбежавшуюся малышню.

– Если учеников станет еще меньше, уроки можно будет вообще отменить, – заметила я.

Президент школы тоже стащил шлем и, откинув назад свои светлые волосы, сказал:

– Да. Но я думаю, что большинство из них на следующей неделе вернутся.

Я только хмыкнула в ответ, выражая свой скептицизм. Мы подошли к лавкам у стены фехтовального зала, где Джуди беспомощно сражалась со своими перчатками.

– Ты в порядке? – спросила я, и она подняла прищуренный взгляд.

– Я вообще ничего не понимаю в фехтовании. У нас даже учителя нет. Не вижу смысла махать тут этими палками.

– К слову об учителях. Я хотел еще кое о чем тебя попросить, Ева, – бросил Декстер, стягивая перчатки.

Я подняла одну бровь.

– По словам директора Бертона, замена Хейлшема прибудет через полчаса – час. А с ним новый ученик по обмену. Я собирался сам их встретить, но не успеваю. Можешь взять это на себя?

Я нахмурилась.

– Новый учитель и ученик? Почему я ничего об этом не знаю?

– А с чего тебе об этом знать? – ответил Декстер и сделал глоток из бутылки с водой, как будто не обращая внимания на мрачные взгляды, которые мы с Джуди устремили на него.

– Я прошла ритуал посвящения и вхожу в школьный совет. Такие вещи мне положено знать.

Декстер смотрел на меня, потирая подбородок.

– Мы уже говорили об этом, Ева. Учитывая инцидент… – Он осекся и откашлялся. – Я еще не успел обсудить с директором Бертоном, засчитан ли твой тест или его придется повторить. Как бы то ни было, сможешь взять на себя нового ученика? Просто встретить его и показать комнату. После этого отправляй его ко мне.

– С какой это стати? Ведь я не состою в совете, – невозмутимо ответила я, и Декстер смущенно почесать затылок.

– Прости, Ева. Я просто по горло в работе. Директор Бертон все сваливает на меня.

Он выглядел таким усталым, что я против воли ему посочувствовала. А ведь хотела разозлиться. Проклятье.

– Ладно. Где досье нового ученика?

Декстер остановился, и его глаза округлились, принимая наигранно невинное выражение.

– Эм…

Я стиснула зубы с такой силой, что они заболели.

– Дай угадаю. Документы находятся у директора Бертона.

Он усмехнулся.

– Соображаешь. Это нам на руку.

Я вздохнула.

– Только если пообещаешь, что поговоришь с директором Бертоном по поводу моего членства в совете. В ближайшее время.

– Конечно. При первой возможности, – пообещал Декстер, окидывая взглядом зал, словно подыскивая повод закончить разговор.

Когда рядом с нами возникла рыжая шевелюра, его глаза загорелись.

– Дориан! Прекрасно. Будь так добр, покажи нашей новой ученице азы фехтования. Она даже перчатки надевать не умеет. А мне, к сожалению, надо идти. Увидимся позже. – С этими словами он направился к выходу.

Дориан остановился, перекинув рапиру через плечо, как трость, и насмешливо приподнял одну бровь.

– У меня есть дела поважнее, чем мучить новичков, – сказал он, и Джуди сверкнула на него глазами.

– Ах да? Любоваться своим отражением?

Дориан пожал плечами.

– Главное, мне есть чем любоваться, – сказал он и пошел вслед за Декстером.

Джуди скрипнула зубами. Я тихо вздохнула. Эти двое постоянно цапались, как кошка с собакой, с самого приезда Джуди. Ситуация усугублялась с каждым днем. Не знай я, как на самом деле обстоят дела, я бы подумала, что они нравятся друг другу. Но их ненависть для этого была слишком пламенной.

– Поппи, – крикнула я, оглядываясь через плечо. Поппи замерла. – Поможешь Джуди? Мне нужно уйти пораньше и заглянуть к директору Бертону.

– Что ты сделала? – спросила она, стягивая шлем.

– Ничего. Оказывается, в течение часа к нам прибудет новый ученик.

Поппи вскинула брови.

– Разве это не забота Декстера?

– К сожалению, у господина фон Гольдберга есть другие обязательства, – иронично сказала я и направилась к раздевалкам.

По дороге в душ я услышала тихие рыдания. Отражаясь от выложенных плиткой стен, они напоминали завывания раненого зверя. Я тут же остановилась. В одной из кабинок под дверью виднелась пара блестящих лакированных туфель. В моей груди что-то сжалось. Голос напоминал…

– Анастасия? – осторожно спросила я и постучала в дверь.

Плач стал тише, сдавленнее. Как будто она пыталась подавить его. Замок двери щелкнул.

– Анастасия? – позвала я еще раз.

– Ева, уходи.

– Ты в порядке? – спросила я, хотя и так знала ответ.

Уже несколько дней Анастасия плакала не переставая. С тех пор, как Исаак Хейлшем… Воспоминания той ночи не давали мне спокойно спать. А Анастасия с тех пор так и вообще почти не сомкнула глаз.

– Конечно, – выдавила она и икнула. – Просто аллергия на пыльцу. Чертова пыльца.

– Чертова пыльца, – мягко согласилась я, прижимая руку к двери. Последние несколько дней Анастасия не появлялась ни на уроках, ни на занятиях клубов. Правда, я все равно добавляла ее имя в списки присутствующих. – Сегодня вечером будет лазанья. Я оставлю тебе кусочек, а то ребята сметут все подчистую.

Анастасия шмыгнула носом. Иного ответа от нее не последовало, и я повернулась и направилась в душ, оставляя ее одну. Я как раз открыла дверь в раздевалку, когда услышала за спиной тихое:

– Спасибо.

Я почти с сожалением вошла в раздевалку и захлопнула за собой дверь. Но Анастасия не позволила бы мне остаться. Каждый должен – каждый имеет право – горевать по-своему, и если ей больше поможет кусочек лазаньи, чем объятие, значит, так я и сделаю.

Через десять минут я повязала желтый галстук на шею и втиснула ноги в неудобные лакированные туфли, которые дополняли темно-синюю школьную форму, состоящую из пиджака, юбки и белой рубашки. Форма была одинаковой для всех, различался только цвет галстука в зависимости от класса, а члены школьного совета носили на галстуке золотую булавку. У меня такая до сих пор отсутствовала. Я не знала, злиться мне по этому поводу или вздохнуть с облегчением. Наверное, и то и другое, но больше всего хотелось свернуть шею Декстеру и директору Бертону за то, что они еще не признали мое членство в совете.

Быстрыми шагами я направилась к директору Бертону. Обошла группку первоклассников, которые пытались спрятать упаковку «Ризез», будто это были не сладости, а наркотики, прикрикнула на кучку третьеклассников, чтобы прекратили плеваться бумажными шариками в старинные