Веревка обвилась вокруг его шеи. Повсюду на стенах чучела животных, что делало кадр еще более странным. Мой желудок сжался.

– Неприятная сцена, – проворчал Райан.

– Чертовщина какая-то, – выдавил я.

Райан вздохнул.

– Она самая.

Я снова посмотрел на фотографию.

– Чем вызваны слухи о том, что это могло быть убийство?

– Понятия не имею, но богатеньких это вроде здорово встряхнуло, родители лихорадочно забирают своих чад, хотя учебный год только начался.

– Понятно. – Я растерянно взглянул на Райана. – Но я не понимаю, какое имею к этому отношение.

Райан прикусил колечко в губе.

– Дело в том, что Ева отказывается возвращаться домой.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Я не знаю. Прескот сказал, что она уже два года не приезжала домой. О ней все беспокоятся, у ее отца, как я понял, один припадок бешенства за другим.

– Могу себе представить, – пробормотал я.

В груди болезненно сжалось.

– Словом, – продолжил Райан, – нужно, чтобы за Евой кто-то присматривал, пока все не уляжется и пока ситуация не прояснится.

– И этим кем-то должен быть я? Почему, черт возьми? – воскликнул я. Сердце бешено колотилось. Слишком громко. Слишком быстро. Слишком сильно. Я покачал головой. – Нет.

– Послушай, Кинг…

– Нет. Посылай кого-то другого. Мне там не место.

– Просто… – Райан строго взглянул на меня и продолжил тоном, в точности как у МакКейна-старшего: – Прескот сначала хотел отправить Сильвер, но все знают, что она его девушка, а в школе личная охрана официально запрещена.

– Почему? Там ведь одни богатеи учатся? Уж, наверное, над ними трясутся.

– «Бертон Агнес Холл» – это одна из самых эксклюзивных частных школ Англии. Посторонних они не терпят. Кроме студентов и преподавателей, никому не разрешается пребывать на территории в течение продолжительного времени. Это правило ввели несколько веков назад, когда ученики повадились брать с собой в школу прислугу. Личный персонал студентов на территорию не допускается, и охрана в том числе. Учеников в школе никто не удерживает, все, кто хочет, могут уехать, но правил своих они менять не намерены.

– Так при чем тут тогда я, если мне вообще нельзя там находиться?

Райан приподнял обе брови и криво усмехнулся.

– Ты единственный из наших выпускников, кто еще достаточно молод, чтобы сойти за студента.

– Что?

Я понял, что вскочил на ноги, лишь когда Райан укоризненно посмотрел на меня.

– Нечего так удивляться. Это совершенно расхожая практика. – Его ухмылка стала более кривой. – Я и сам познакомился с Айви в ходе подобной операции.

– Ты охранял Айви в государственном колледже. А это совсем не то же самое, что и частная британская школа для знатных клоунов. Что за бред! – Я фыркнул. – Я ведь даже не дворянин.

– Об этом не беспокойся. – Райан сунул мне под нос бумагу, которую выудил бог знает откуда.

Я уставился на него в полном недоумении.

– Что это?

– Твой дворянский титул.

– Мой что?

– Ниспослан сверху с наилучшими пожеланиями от ее величества королевы Новой Шотландии. Она говорит, что, если возьмешься за задание, титул сможешь сохранить. – Райан хохотнул, как будто все это было невероятно смешно.

Я просто таращился на него. Сумасшедший. Все они сумасшедшие. Вслух я этого, разумеется, сказать не мог – жить-то мне все-таки хотелось.

– Вы все сумасшедшие.

Упс.

Райан перестал смеяться и грозно взглянул на меня:

– Это так ты разговариваешь с начальником?

– Да. Если начальник ошибается.

– Кингсли, – тон Райана стал настойчивым, – это не шутка.

– А звучит как самая настоящая шутка.

– Кто-то должен присматривать за Евой до тех пор, пока она не согласится вернуться домой. Мы бы отправили тебя туда как ученика по обмену. Месяца на три. Если за это время все уляжется, спокойно уедешь, а если нет, продлим твое пребывание.

– Дай-ка угадаю, и в школе ничего об этом не знают?

Райан кивнул.

– Верно.

– И она тоже не должна знать?

– Если возможно. Иначе нам понадобится план «Б».

Я поднял одну бровь.

– Что за план «Б»?

– Пока его не существует, так что смотри в оба, чтобы тебя не разоблачили.

– Я… Нет.

– Подумай.

– Нет.

– Что ж, хорошо. – Райан хлопнул в ладоши. – Значит, увидимся завтра!

– Райан!

– Пока, Кинг, ты свободен.

Райан достал из кармана телефон и сделал вид, что печатает сообщение.

Я стиснул зубы и уставился на его темную шевелюру, но он не шелохнулся.

– Вы не можете меня заставить.

Райан даже не поднял глаз, продолжая скользить пальцами по клавиатуре.

– Ты прав, заставить мы тебя не можем.

– Мой ответ «нет». Был, есть и будет.

– Хорошо, вот и скажи мне об этом завтра. А до тех пор чтобы духу твоего здесь не было. Иди домой. Включи мозг и хорошенько подумай о своем решении. Ах, да. Вот какая у тебя будет зарплата, если примешь заказ.

Мобильник в кармане завибрировал, но я не собирался его доставать и читать сообщение Райана. Он вздохнул и поднял глаза.

– Кингс?

– Да?

– Прекращай сверлить меня взглядом и проваливай!

Черт, и что мне делать? Фыркнув, я развернулся к выходу и захлопнул за собой дверь. Ноги каменели с каждым шагом. Почему? Почему сейчас, когда я наконец начал забывать ее лицо? Выражение ее глаз, когда я поцеловал ее. Когда все пошло прахом… Тогда, в переулке. А потом на похоронах отца.

Задыхаясь, я остановился и оперся о стену в ярко освещенном коридоре. Я слышал, как в одной из комнат тренируется группа. Скрип ботинок, стоны и глухой стук ударов, которые сопровождали меня последние два года, снова напомнили мне о том, что я сделал все возможное, чтобы забыть о принцессе. И это сработало. Но теперь мне казалось, что никуда я не продвинулся, а просто ходил по кругу, и сейчас не понять, нахожусь я в начале этого круга или все же в конце.

Я взревел и сорвал с кулаков бинты, а потом залез в карман за мобильником, который все продолжал гудеть. Райан прислал мне десяток сообщений. Я их все пролистал, включая семизначную сумму, и остановился на фотографии.

Ева в школьной форме.

Наверное, снимок сделан недавно, потому что человек на ней отличался от девушки из моих воспоминаний. Черт. На меня смотрела самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Густые черные волосы спадают до поясницы. Все детское в ее лице исчезло, изящнее стали очертания полных губ и больших глаз. Но больше всего изменилось их выражение. Ее глаза стали серьезнее, а их синева – темнее. Ева и два года назал была привлекательной, но сегодняшняя Ева была просто ошеломительной. Ее красота была почти нереальной.

Мое сердце забилось так сильно, что я убрал телефон