– Его внук устроил в пансион. Только неподумайте, что Аник старика бросил, хотя имел на то полное право.

– Аник? – поразилась я. – В смысле Анна? Но вытолько что сказали, что у Кима Ефимовича внук!

Бабушка округлила глаза, потом заговорщицкимне подмигнула, вышла на лестничную площадку, вынула из кармана упаковкументоловых сигарет и вкрадчиво сообщила:

– Меня зовут Ляля. Ненавижу отчество, лучшеобойтись без него.

– Даша, – представилась и я.

– Покурю потихоньку, пока моих нет, –усмехнулась Ляля. – Дома нельзя дымить, невестка учует и предаст свекровьанафеме. Татьяна у нас за здоровый образ жизни ратует. Хотите за компанию?

Я почувствовала в старушке родственную душу иугостилась из ее пачки, по ходу заметив:

– Аналогичная ситуация сложилась и в нашейсемье, я прячусь с сигаретой на балконе. А кто такой Аник?

– Внук Кима Ефимовича. Он по паспорту АнкибуНиколаевич.

Я чуть не проглотила сигарету.

– Как зовут молодого человека?

– Анкибу, – вздохнула Ляля. – У Бусыгиных всемье дед командовал. Всех генерал за пояс заткнул, и внука, и дочь, хоть онаему не родная: Нина – ребенок жены Кима от первого брака.

Я попыталась разобраться в сложных семейныхсвязях Бусыгина.

– Ким Ефимович был несколько раз женат?

– Нет, – помотала головой Ляля, – пошел в загслишь с Анной Марковной. Вот у той от прежнего брака имелась дочь Нина.

Я внимательно слушала болтливую Лялю, вкоторый раз удивляясь беспечности пожилых людей. А еще принято считать, чтомосквичи злые буки, не хотят ни с кем общаться! У меня, например, другой опыт –все встреченные мною пенсионерки весьма охотно вступали в беседу. Никто ненасупился, не потребовал от меня документов: ни Зинаида Семеновна, квартирукоторой использовал мошенник-экстрасенс, ни вдова следователя Филиппова, нитеперь вот Ляля. Милая старушка, не забыв несколько раз подчеркнуть, что живетздесь с детских лет и отлично знает Бусыгина, не сказала ни о старике, ни очленах его семьи ни одного плохого слова. Наоборот, из ее уст сыпались одникомплименты.

Ким Ефимович собственных детей не завел, ноНину, доставшуюся ему в годовалом возрасте, воспитывал, как родную, дал девочкеотличное образование, заставил заниматься спортом, пару раз выдрал ремнем загрубость и прогулки до полуночи, но никогда не скупился на игрушки и одежду длядочки. Нина выросла, пошла на работу, удачно вышла замуж, родила Бусыгину двухвнуков. Старшим был мальчик, ему Ким Ефимович придумал оригинальное имя, взялпервые слоги имен бабки и деда (Анна и Ким), прибавил к ним слог из фамилииБусыгин и получил Анкибу.

С Кимом в семье спорить не решались, посколькуон был на редкость авторитарен и терпеть не мог разговоры в строю. Но когдачерез год у молодых появилась еще девочка, которую дед надумал обозвать в честьсвоего папы и отца жены Ефмаркабу (Ефим + Марк + Бусыгин), зять Николайвзбунтовался и категорично заявил:

– Одну глупость допустили – у нас растетАнкибу Николаевич. Вот уж дикое сочетание! Но Ефмаркабу Николаевну я не хочу.Запишу девочку Анечкой, в честь тещи.

Ким Ефимович попытался настоять на своем, нопервый раз потерпел поражение. И жена, и дочь, и Коля в один голос воскликнули:

– Аня, и точка.

Бусыгин неделю не разговаривал с домочадцами,но те не дрогнули, и Ким Ефимович сдался, пробормотав себе под нос:

– Нина-то фамилию сменила, она теперь неБусыгина, я хотел, чтобы у детей хоть один слог от дедушки остался. Меняназвали Ким в честь Коммунистического интернационала молодежи, и ничего, живусебе счастливо!

Но семья отмахнулась и от последнегоаргумента. Генерал отчаянно баловал Аника (так сокращенно звали мальчика) иАнечку. Говорят, что первый ребенок – это последняя игрушка, а последний внук –первый ребенок. Бусыгин любил Нину, но воспитывал ее в строгости, получив жеАника, дедушка забыл про кнут и раздавал мальчику одни пряники. Но все же внукуиногда, крайне редко, делались замечания, один раз дедушка даже поставил его вугол. А вот Анечке Ким Ефимович разрешал все. Девочка садилась деду на спину, игенерал ползал на карачках по квартире, старательно изображая лошадь, а еслиАнечка, набедокурив, нежно обнимала дедушку и ласково журчала: «Прости,пожалуйста, больше никогда-никогда», – Ким Ефимович беспомощно улыбался ицеловал проказницу.

Семья была счастлива до того момента, какАнику исполнилось тринадцать, а его сестренке двенадцать лет. Десятого апрелядети решили прогулять школу и отправились в кино. Несмотря на старшинство,тихий Аник всегда подчинялся весьма бойкой Анечке. И когда сестра заявила:«Скажем потом в школе, что нас родители водили к зубному врачу, а сейчас айдана сеанс», – только молча кивнул.

Аник отлично знал: спорить с Анечкойбесполезно. Посмотрев фильм, дети стали продвигаться к выходу, и тут ихразделила толпа зрителей, спешащих на улицу. Аника оттеснили взрослые, Анечкаже, активно работая локтями, пробила себе дорогу на улицу одной из первых.Мальчик вышел из кинотеатра чуть ли не последним и был уверен, что сестразлится сейчас на него, ожидая на улице. Он даже вжал голову в плечи, ожидаятумаков. Но девочки на площади не оказалось.

Аник побегал по округе и побрел домой, емупришлось рассказать родителям о прогуле. Нина и Коля встревожились иотправились на поиски дочери. Ким Ефимович поднял на ноги всю Москву, личнообшаривал все чердаки и подвалы в округе, тормошил милицию. В конце концов трупАнечки нашли на стройке совсем недалеко от кинотеатра.

Опознав тело, безутешный дед налетел на Аникасо словами:

– Это ты виноват! Подбил ее прогулять уроки ибросил!

Бедный мальчик попытался оправдаться:

– Я не хотел, идти в кино решила Аня.

Но Бусыгин упорно повторял:

– Если бы ты не отпустил сестру, та бы сейчасбыла с нами.