появляется Сильвестр Сталлоне. Он соглашается сняться в главной роли за 2 миллиона долларов. Однако на волне громкого успеха «Рокки III» (и возрождения деятельности Голливуда как франчайзинговой машины) он удваивает запрашиваемую цену. Ему отвечают «нет», и Сталлоне покидает сцену.

В конце 1982 года Эвансу, кажется, начинает сопутствовать удача. Его знакомят с братьями Эдом и Фредом Доумани, вечно ухмыляющимися сыновьями ливанского иммигранта, торговца цветами, который преуспел, открывая отели в песках штата Невада. Они продолжили бизнес отца в сфере казино, сотрудничая со страховым магнатом из Денвера, которого звали Виктор Сайях. Теперь они хотели дать импульс кинобизнесу.

Вот только им не нравился сценарий Пьюзо. Эванс попытался его сам переписать. Им тоже не понравилось, но они увидели потенциал: это должен быть «“Крестный отец” с песнями». В итоге Эванс обратился к своему старому, заклятому, почти макиавеллиевскому по масштабам врагу Копполе, хорошо понимая, что тот тоже находится в затруднительном положении. По данным журнала New York, даже после выхода лент «Изгои» и «Бойцовая рыбка» у Копполы все еще оставалось долгов на 20 миллионов долларов.

В телефонном разговоре Эванс не мог не похвастаться.

У него была студия Astoria в Куинсе, недалеко от того места, где вырос Коппола.

У него также был Грегори Хайнс, быстроногая бродвейская звезда, человек, который отбивал степ с двух лет. Эванс вспомнил было о Ричарде Прайоре, но тот потребовал 4 миллиона долларов – иначе он вообще не сдвинется с места. Хайнс же сам вскочил на дубовый стол и на его глазах сымпровизировал танец.

А еще у Эванса был (ну, или почти был) Ричард Гир. Красивый актер, звезда фильма «Офицер и джентльмен», согласился было на эту роль, но потом сценарий ему разонравился и он попытался увильнуть. Эванс применил все свое липкое очарование, окучивая гостя в своем доме на Вудленд-драйв, и Гир в конце концов заключил жесткий и весьма странный контракт. Он получал 1,5 миллиона долларов, 10 процентов от общей суммы, право на одобрение сценария, гарантию, что его персонаж будет симпатичным, а не каким-нибудь бродягой, и наконец, что он сам сыграет в фильме на корнете[29]. Последнее условие оказалось особенно трудновыполнимым, поскольку в реальном клубе «Коттон» никогда не играли белые музыканты – это было отличительной особенностью заведения.

Одновременно с Гиром он заключил дистрибьюторскую сделку на 10 миллионов долларов с компанией Orion, а еще за 8 миллионов долларов продал права на распространение фильма за рубежом.

Чего у него не было на фоне этой бурной активности, так это приличного сценария.

Слушая, как Эванс описывает свою проблему, Коппола неожиданно испытал прилив мстительного удовольствия. Но, кроме того, он обнаружил, что сочувствует продюсеру: прокладывая курс за пределами территориальных вод студии, он потерял почти все. И Копполе внезапно стала нравиться идея стать спасителем Эванса.

«Я сказал ему, что прочитаю сценарий и окажу ему любую помощь, которую смогу. Неделя бесплатно».

Сценарий был действительно ужасен. Но по жилам Копполы уже начали течь соки его воображения, и потому он пригласил Эванса, Гира, Хайнса и хореографа Дайсона Ловелла в Напа-Вэлли на встречу членов «Клуба “Коттон”». Здесь он мгновенно взял на себя руководящую роль, исполняя, так сказать, «словесную чечетку». По его мнению, фильм должен рассказывать о взлете и падении знаменитого клуба с точки зрения двух второстепенных персонажей. «Это должен быть спектакль о Розенкранце и Гильденстерне в гарлемском стиле», – провозгласил он. Энтузиазм Копполы бил через край, так что Эванс в конце концов предложил ему самому написать версию этой истории.

Коппола был знаком с гангстерами, знал Нью-Йорк, разбирался в мюзиклах, однако был полный ноль в джазе. Но поскольку Эванс приложил к своей просьбе 250 000 долларов, он взялся за ее выполнение.

* * *

Так, где мы сейчас находимся? А, это март 1983 года! Коппола отправляется в Нью-Йорк, чтобы исследовать Гарлемский ренессанс[30], взволнованный возможностью постановки фильма, через который проходит граница разделения людей по расовым признакам. Он представил себе, как фильм мечется между невротичными, интригующими гангстерами, которые хвастаются за столиками своими «достижениями», и чернокожими музыкантами, скользящими по освещенной сцене и уходящими с нее во тьму. Это был аналог версии, составленной из двух временных периодов, которую он применил в «Крестном отце 2».

Новый сценарий воскресил традицию, когда старые противники перекраивали боевые порядки друг друга. Эванс возненавидел этот вариант – он оказался настолько загружен историческими деталями, что мог считаться почти документальным. Ему были нужны пушки, девушки, «джазовые руки»[31], «что-нибудь глянцевое», а роль Гира вообще сводилась к роли стороннего наблюдателя. И где тут были Розенкранц и Гильденстерн?

Эванс потребовал переписать сценарий. А Коппола в ответ – еще 250 000 долларов.

Возник в этой истории и еще один неожиданный поворот. Бессмысленные траты стали очень раздражать Доумани. В Нью-Йорке полным ходом шла подготовка к съемкам, и Силберт уже применил к роскошным клубным интерьерам и загроможденным гримерным тонкие приемы из опыта съемок «Ребенка Розмари» и «Китайского квартала». Этот высокий профессионал из Новой Англии, настоящий интеллектуал, говоря об интегрировании декораций в единое целое с костюмами и работой оператора, подчеркивал: «Все должно работать согласованно в направлении достижения целостного реализма». Да, конечно, но этот «реализм» обходился примерно в 140 000 долларов в неделю. Доумани решили прекратить финансирование…

Эванс снова отправился «на рыбалку», надеясь привлечь новых инвесторов в количестве, достаточном для того, чтобы продолжить подготовку к производству фильма и достроить свой сказочный клуб. Где-то на внешних границах своей «рыболовной» сети он нашел Илэйн Джейкобс, чье прошлое общение с торговцами кокаином в Майами не осуждал только тот, кто сам был наркоманом. Она познакомила его с бывшим продюсером водевилей Роем Радином. И тут мы попадаем в лабиринт, в котором присутствуют какие-то холдинговые компании из Пуэрто-Рико, обещания выделить на подкупы и взятки 35 миллионов долларов, выгодные скидки для Джейкобс и Радина… Достаточно сказать, что дела быстро пошли не так, как планировалось, и Радин отказался платить Джейкобс причитавшиеся ей проценты.

Согласно данным полиции, в конце апреля 1983 года Джейкобс и Радин договорились встретиться, чтобы обсудить ситуацию. В 21:30 Радин сел в свой лимузин. Согласно его инструкции, за ним должен был следовать телохранитель, вооруженный пистолетом. Но последнее, что осталось в памяти телохранителя от образа босса, – это красные задние огни его лимузина, заворачивающего за угол. Месяц спустя разложившийся труп Радина был найден в каньоне к северу от Лос-Анджелеса. Он был убит выстрелом в голову, как и Солоццо.

На некоторое время Эванс стал подозреваемым в