Лис, в контексте своего воспитания Маленького принца, настаивает на том, что он действительно получил что-то ценное. Хотя его новый друг ушел, у Лиса остались теплые воспоминания о нем. Память об их дружбе живет в пшеничных полях вокруг – когда Лис видит их, ему вспоминается цвет волос Маленького принца. Здесь мир наполняется новым смыслом благодаря отношениям и привязанности.

Исследование партиципаторных действий принимает риски вовлечения и отбрасывает старомодное правило антропологической этики «не навреди», чтобы принять риск и возможность предательства [Fals-Borda, Rahman 1991: 23][153]. Несмотря на то что некоторые сторонники исследований совместных действий склонны считать этот подход абсолютной истиной, он не может решить социальные проблемы, и в особенности справиться с глобальным неравенством, которое было основополагающим в моей работе с «Женским светом». Противоречия этого проекта сохраняются. Получив статус временного члена «Женского света», я сохранила свои привилегии британского гражданства, иммиграционного статуса США и возможностей трудоустройства, которые все это мне дает. Выгоды, которые я получила благодаря участию в этом проекте, более существенны, более надежны и в целом их больше, чем те, которые получили мои друзья. Это противоречие временами было наиболее болезненным и очевидным. Например, когда в 1998 году я уехала писать диссертацию за несколько дней до того, как финансовый пузырь лопнул и российская экономика рухнула. Октябрина и ее коллеги остались бороться с трудным переходом к профессионализации НПО; или когда Октябрина оказалась временно бездомной на ранних стадиях развития проекта кризисного центра. Тем не менее исследование партиципаторных действий предлагает способ справиться с этими противоречиями, поскольку такой подход признаёт основанный на власти характер исследовательских отношений и принимает этические последствия. Из моей истории понятно, что наше исследование с самого начала не было по-настоящему коллективным. Мне потребовалось десять месяцев, чтобы завоевать доверие активисток. Однако же исследование по принципу партиципаторного участия (который иногда называют «методикой», «стилем» или «философией» [Fals-Borda, Rahman 1991: 16]) дало нам фундамент для продуктивной дискуссии о власти. Размышления о сотрудничестве помогли мне сформулировать цели и составить план действий. После бесед с Валентиной о методах партиципаторного участия она пригласила меня в свою группу. Эта философия привела меня к поиску своего места в жизни и к необходимости пройти своеобразный период ученичества. Данная методика помогла мне найти точку опоры для изучения и взаимодействия. Вы уже знаете, что все это произошло, когда наша группа стояла на распутье, не в состоянии выбрать, по какой дороге пойти. Со временем наши отношения окрепли и мы стали доверять друг другу. Я стала участвовать в обсуждениях и планировании. Постепенно на основе наших межличностных отношений и в атмосфере взаимного доверия развивалась новая «частная, и при этом общая идентичность, направленная вовне» [Gibson-Graham 1994: 218]. Она и стала основой коллаборативного исследовательского проекта.

Методика, которую я называю «исследование по методу партиципаторного участия», а мои друзья – «нашими семинарами», направила нас на путь взаимообмена знаниями. По словам Валентины и Октябрины, это был проект по самообразованию. Он изменил нас всех. Вместе мы прошли путь (на краткий миг объединенные в этот временный, спонтанно образованный альянс) от критической позиции группы аутсайдеров до взаимодействия с международными агентствами, которых мы ранее опасались. Мы решили работать в полной противоречий среде и участвовать в дискурсе в попытке достигнуть общих целей и заниматься совместными проектами, стремясь сделать гендер значимой темой. Было ли это решение верным? Удалось ли нам достичь желаемого? На эти вопросы ответа у меня нет. Мне удалось избежать «пагубной самонадеянности при достижении цели», подхода, доминирующего в аналитике общественных наук [Mertz 2002: 362], потому что такой анализ никогда не заканчивается. Такой подход – это «этнография неопределенности» [Greenhouse et al. 2002], а наш путь – это история небольших и неоднозначных достижений, таких же крохотных, как и «цвет пшеницы» у Лиса. Мы все – двойственные инсайдеры, платящие каждый свою цену и получающие свои преимущества. Как Лис и Маленький принц – Октябрина, Валентина и я – продолжаем продумывать проекты в различных областях.

Я вернулась в Тверь

И Маленький принц возвратился к Лису.

– Прощай… – сказал он.

– Прощай, – сказал Лис. – Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

Я вернулась в Тверь в июне 2004 года после трех долгих лет. Я оставила Массачусетс, к которому крепко привязалась, чтобы подумать о новых видах связей и сотрудничества с участницами «Женского света». Уверенная в своих силах, я собиралась предложить новый проект сотрудничества между двумя университетами, исследовать и продвигать перспективы применения коллективного обучения в России.

И снова Валентина первой пришла мне на помощь. Она встретила меня на вокзале, и мы отправились на пешую экскурсию по городу. Валентина показала мне новые здания – несколько помпезных торговых центров, казино и ночных клубов и недавно отреставрированный фасад «ТверьУниверсалБанка», где теперь располагались большой роскошный супермаркет и множество маленьких бутиков и магазинчиков. «Это Лас-Вегас на окраинах Москвы», – вздохнула она. Валентина рассказала мне о том, что, в отличие от коммерции, находящейся в своем расцвете, некоммерческая сфера (третий сектор) переживала упадок. Политический климат изменился. Власти стали все хуже относиться к общественному активизму, а новый губернатор, недавно назначенный Путиным, не жаловал НПО. Кризисный центр был не единственной жертвой нового политического курса. Гуманитарный институт закрылся из-за повышения арендной платы городскими властями, а областной Комитет по правам человека (Валентина была там одной из основательниц, а участница «Женского света» Виктория уже много лет являлась его директором) ликвидировали. Переживая не лучшие времена из-за надвигающегося окончания финансирования, Центр женской истории и гендерных исследований, основанный Валентиной, был тихой гаванью. Валентина с гордостью говорила о том, что ей удалось отстоять, – о трех помещениях, предоставленных ей университетом после основания Центра, о книгах, ксероксе и компьютерах, подаренных благотворительным фондом.

Как и всегда, у Валентины было множество проектов, как спонсируемых, так и добровольческих, которые олицетворяли ее стремление к объединению теории и практики. Она говорила, что если у проекта нет поддержки в обществе, то он обречен. Под эгидой Центра женской истории и гендерных исследований она подталкивала своих студентов к участию в общественных исследовательских проектах, задавая неудобные вопросы администрации города. Валентина постоянно разрабатывала системы семинаров по гендерным стереотипам для журналистов и учителей. Она писала понятные, доступные статьи по женским и гендерным исследованиям в «Феминист-Пресс». Валентина отправляла туда сборники докладов, учебные пособия и рассказы о местной истории. Один из ее проектов назывался «День Победы глазами женщин»[154]. Целью Валентины было сделать эти публикации доступными для местных читателей. «На самом деле, напечатать материалы можно задешево», – говорила она. Валентина сотрудничала с местной издательницей, у которой были низкие цены, а иногда проекты можно было распечатать по себестоимости материалов. Сама Валентина распространяла их не только среди союзниц по женскому движению, но и среди случайных знакомых. На пути к офису местной газеты, где мы должны были дать интервью, она остановилась на одной из улочек у недавно открытого бутика. Это был секонд-хенд, где продавалась импортная одежда из Дании. Валентина с радостью поздравила продавщицу – учительницу на пенсии – с открытием успешного бизнеса и с тем, что она сделала дорогую одежду доступной. Когда мы выходили из магазина, она дала продавщице свою новую статью.

В последующие дни мы часто встречались у Валентины дома и обсуждали эти новые проекты. Я показывала