–Точно!

–Но он не знает, что…

– Что из замка выехал отряд героев, чтобы убить дракона и повергнуть магов.

– Верно! – Анаис с восхищением смотрела на Ромео. – Ты первый, кто представляет себе то же самое, что и я! Ты тоже хочешь туда? – Она сделала акцент на слове «туда». Юноша не совсем понял ее: «туда» – это куда? В лес, к единорогам?

– В тот мир…– шепотом добавила девушка. Ромео на миг оторопел. Он хотел спросить ее, в какой такой мир, и зачем туда хотеть, но не решился разорвать тончайшую нить, которая неожиданно объединила их.

– Я хочу в тот мир. – в голосе Анаис он услышал горечь. – Никому не могу об этом говорить, все смеются надо мной. Но ты ведь тоже не принадлежишь этому миру, так? Ты тоже чувствуешь, что тебя забросили сюда по ошибке? – Она посмотрела на него, ожидая увидеть в его глазах знак того, что он понимает ее.

Где-то он понимал. Кое-что. Но не все. Не до конца. Но ей было достаточно и этого. Она восторженно заулыбалась:

– Да! Ты понимаешь. С тобой я могу говорить. Недаром мне понравились твои глаза.

Ромео с готовностью закивал.

Анаис ликовала:

– Бог мой! Не могу поверить. В нас столько общего! Тебе нравится та же музыка, что и мне. Ты видишь то же, что и я. И ты из того же мира, что и я! – Голос ее снова понизился до шепота. – Я часто думаю о том, есть ли на свете такое чудо, которое могло бы вырвать меня из этого дрянного измерения, и перенести туда, где я должна быть… – она умолкла. На ее лице играла мечтательная улыбка. Она действительно верила в свой мир. Она относилась к мифам как к реальности.

Ромео не решился продолжить разговор, который мог завести его в тупик. Ромео следовало сразу признаться, что он видит эти картины не потому, что хочет навсегда стать персонажем средневековой легенды, а просто потому, что у него есть воображение.

Теперь уже было поздно.

Заявить это сейчас означало навсегда посеять раздор между ними. Ведь Анаис, наверняка, решила бы, что он просто поиздевался над ней.

Он не мог себе позволить испортить с ней отношения. Хотя бы из уважения к Доминику. Сейчас Ромео понял: Мэйз любил ее именно за эту странность. За то, что она была другая.

Они не проронили больше ни слова до самого дома. Просто звучала музыка, и оба видели похожие виденья, которыми живописала их фантазия.

Моргана, время от времени настораживала уши, поднимала изящную голову, и смотрела на Ромео многозначительным взглядом, как будто давала понять, что эта кошка – существо из того самого волшебного измерения, и она была специально послана белыми магами, в знак принадлежности девушки их миру.

От этой поездки у Ромео осталось странное ощущение, которое он пока не решался охарактеризовать. Анаис была самой необычной женщиной, какую он когда-либо встречал. Даже слишком.

Когда он открыл дверь машины, чтобы выйти, она доверительно заглянула ему в глаза, как если бы у них появился очень важный секрет. Один на двоих во всем мире. Потянулась и поцеловала его в щеку.

– Пока, Ромео. Увидимся.

Он рассеянно кивнул, помахал ей рукой на прощанье и постоял возле ворот еще немного. Он зябко кутался в полотенце и наблюдал, как голубоватый отблеск света фар ее машины постепенно растворялся в самой непроницаемой предрассветной тьме. Он был трезвый, мокрый и очень уставший.

Ромео долго не мог уснуть. В его ушах все еще звучал волшебный голос незнакомой дивы, которая пела о чем-то таинственном, на замысловатом древнем языке.

Перед его глазами все еще мчались великолепные единороги. На скаку один из них оборачивался и смотрел на него своим дивным взглядом.

Ромео видел озаренное радостью, притягательное лицо Анаис, ее блестящие темные глаза. Они обладали такой же магнетической силой, как и глаза Доминика. Она так же, как и он поднимала одну бровь. Он подумал, что Мэйз и Анаис, на самом деле, стали бы идеальной парой. Ведь они были похожи друг на друга внешне и противоположны внутри. Идеальное сочетание? Или он заблуждался…

Он никак не мог взять в толк, почему же Доминик был не интересен Анаис.

Может быть, Ромео еще недостаточно знал Мэйза? Не все о нем знал?

Не говоря уже о том, что он совсем не знал Анаис. Она знала Мэйза лучше? А, может быть, вовсе и не знала. Разве можно узнать человека, если встречаться с ним только на вечеринках и ночных гонках? Вполне возможно, что Ромео, как раз таки успел узнать о нем гораздо больше, чем она.

А может быть, это Мэйз ошибался, что не интересует ее? Может, он скромничал.

Ромео было очень любопытно. Он решил, что непременно сунет свой нос в это дело. Совсем чуть-чуть. Так, что никто и не заметит его вмешательства. А вдруг у него получится сделать так, чтобы они были вместе? Попытаться, по крайней мере, стоило. Так ему казалось.

Размышляя о них, юноша вдруг вспомнил девушку с янтарными глазами.

Он вспомнил тот давний безумный день в магазине женской одежды. Вспомнил стеклянную витрину, в которую он разглядывал прохожих, чтобы развлечь себя.

Он вспомнил ее походку. Легкую, стремительную. Свободную. Она могла бы быть сейчас рядом с ним. Он зачем-то бросил быстрый взгляд на свободное место на кровати рядом с собой. Словно оценил, достаточно ли было бы этого пространства для нее… такой безгранично свободной. Такой ускользающей…

Была бы она рядом с ним?

Нужна ли она была ему рядом с собой? За собой, над собой? Следовала бы она позади или опережала его? Какой она была бы рядом с ним?

«Пожалуй, нет. – В конце концов, заключил Ромео. – Все было бы слишком сложно. Все, что не происходит – всегда к лучшему!» Есть люди, которые созданы друг для друга, и им от этого никуда не деться: они все равно будут вместе.

Раз второго шанса не дано – значит, их связь, если бы таковая все равно случилась, была бы ошибкой. Так он утвердился в мысли, что не зря оставил все как есть – жизнь жизнью, а мечту мечтой. Или малодушие малодушием? Слабостью?

Этот вопрос к себе сразу же столкнул его со словом «Мать». Сердце его болезненно сжалось. Все время в Лос-Анджелесе, он словно бы подспудно чувствовал ее страдание через сотни километров, которые пролегали между ними.

Вчерашний звонок подтвердил это. И тот факт, что мама позвонила всего один раз, спустя столько времени, ясно показывал, как сильно она страдала.

Его сердце сказало ему, что оно сильно соскучилось по ней.

Его разум приказал сердцу замолчать.

Его душа тихонечко заныла.

Ромео попытался отбросить эти мысли и отругал себя. Но тоска не уходила просто так.

Он сел в кровати и потянулся к тумбочке, где лежал его телефон, который Ромео не брал с собой. О причинах этого поступка он не подумал. Он просто кинул взгляд на дисплей.