Стоило мне так подумать, как что-то оглушительно громыхнуло. Да так, что с потолка посыпалась белая пыль побелки. Я подпрыгнула от испуга, не успев швырнуть в противницу новый снаряд. Это еще что такое? Неужели Генриетта прибегла к какому-нибудь заклинанию?

Но верховная гадалка выглядела не менее ошарашенной и испуганной, чем я. Она вздрогнула всем телом, обернулась к дверям…

Которых, впрочем, уже не было на месте.

Неведомая грозная сила рассыпала их в труху. А в опустевшем проеме стоял Вэйланд.

Ох, как же хорош он был в этот момент!

Мое сердце предательски затрепетало от восторга, и я сложила губы в безмолвном восхищенном «о».

Верховный маг стоял, вытянув в сторону Генриетты жезл, чье навершие грозно алело готовым сорваться в полет заклятьем. Его темные волосы разметало по плечам, в глазах плясали багровые отблески чар, а рот кривился в презрительной усмешке.

– Ты… – прошелестел его голос, до неузнаваемости измененный бешенством.

Генриетта даже не побледнела – посерела от ужаса.

– Это не то, о чем ты подумал, – умоляюще прошептала она и торопливо завела руку со стилетом за спину.

Я неодобрительно покачала головой. Ну прям как подросток, застигнутый строгим отцом за курением.

– Ты обязательно расскажешь мне, что все это значит, – сурово пригрозил Вэйланд. Затем бросил быстрый взгляд на меня поверх повинно склоненной головы Генриетты. Отрывисто спросил: – Анна, ты в порядке?

– Ага, – радостно подтвердила я.

– Умеешь же ты влипать в неприятности. – Верховный маг укоризненно покачал головой, но жесткие морщины, залегшие около его рта, немного расслабились. – Поблагодари своего Арри, что он мигом ко мне полетел. Да не один, а в компании товарищей. – Добавил недовольно: – Эта стайка меня оглушила своими воплями. Требовали, чтобы я бежал и спасал тебя.

Я почувствовала, как кто-то невидимый опустился мне на плечо. Улыбнулась и сказала:

– Спасибо, Арри!

– Да не за что, – скромно проскрипел он, но в его тоне слышалось удовольствие.

– Значит, тут все-таки был еще кто-то, – с презрением выплюнула Генриетта.

Лицо Вэйланда окаменело. Он перевел взгляд на свою бывшую любовницу и вновь нахмурился.

– А с тобой я поговорю попозже, – пообещал он.

Нет, это было сказано без крика. Вэйланд даже не повысил голоса. Но Генриетта вздрогнула, словно от удара. Опять опустила голову, носом почти уткнувшись себе в грудь.

– Анна, иди ко мне, – приказал Вэйланд, не сводя тяжелого взгляда с Генриетты.

Я повиновалась ему с огромным удовольствием. Поставила обратно на полку книгу, которая избежала участи сыграть роль метательного снаряда. Подарила Генриетте высокомерную усмешку и отправилась к Вэйланду.

Я осознала, что совершила ошибку, когда уже миновала ее. Спину внезапно обожгло чувство опасности, Арри что-то пронзительно заверещал, оглушив меня.

– Не сметь!

Это выкрикнул уже Вэйланд.

Я оборачивалась к Генриетте бесконечно долго, прекрасно понимая, что произошло. Стилет ведь остался в ее руке, а я подошла недопустимо близко к ней.

«Драконья защита, – промелькнуло в голове. – Она все равно не пробьет драконью защиту, которая спасла меня на пустошах».

На какой-то миг вокруг меня задрожало знакомое голубоватое марево. Но почти сразу оно с тонким печальным свистом исчезло.

– Энергии слишком мало, – простонал кто-то мне на ухо. Должно быть, один из товарищей Арри. – Не успела накопиться.

Я успела заметить блеск стилета, направленного мне в сердце. А затем мир вокруг меня исчез в темноте переноса.

– Проваливай к себе домой, – донеслось до меня финальное. – И больше никогда не возвращайся!

После чего стало окончательно тихо и темно.

Я открыла глаза. Непонимающе уставилась в белый потолок. Где я? Что со мной?

Память возвращалась медленно и рывками. Но все мои приключения выглядели какими-то… нереальными. Словно чрезвычайно красочный и реалистичный сон, после которого не сразу понимаешь, спишь ли еще или уже проснулся.

– Очнулась! – раздался рядом радостный возглас.

Я с трудом повернула голову. Прищурилась, фокусируя взгляд.

– Мама, – едва слышно выдохнула я.

Лицо матери, бледное от переживаний, озарилось улыбкой. Она ласково положила свою руку на мою, лежащую поверх тонкого больничного одеяла.

– Ты очнулась, – повторила она. – Какое счастье!

– Где я? – слова царапали пересохшее горло.

– В больнице. – Мама другой рукой прикоснулась к моему лбу.

От этого с детства знакомого жеста мои глаза опасно увлажнились. Именно так мама проверяла, нет ли у меня температуры.

По всей видимости, все было в порядке, потому что я услышала вздох облегчения, сорвавшийся с губ матушки.

– Как же ты нас всех напугала! – посетовала она. – Ты представить себе не можешь!

– А что случилось? – спросила я и тут же закашлялась.

Матушка строго шикнула на меня, запрещая говорить. Потянулась за бутылкой с водой и стаканом, которые стояли на столике рядом.

Я долго пила, захлебываясь от жадности. Затем, изнеможенная, опять откинулась на подушки.

– Что со мной случилось? – уже тверже повторила я вопрос.

– Ты упала в траншею, которую вырыли на месте проведения ремонтных работ, – печально сказала матушка. – Сильно ударилась и получила черепно-мозговую травму.

Я осторожно подняла руку и потрогала голову. Скривилась, наткнувшись на повязку.

– Ну вот, значит, все-таки мозги у меня есть, – неловко пошутила я. – Если травма черепно-мозговая.

Я думала, что хоть немного разряжу ситуацию и заставлю маму рассмеяться. Но ошибалась. Она горестно вздохнула и покачала головой.

– Нет у тебя никаких мозгов, – сказала она. – Нет и не было никогда! Удивительно еще, как Влад тебя терпит. Если бы не он…

И на меня полилась привычная речь о многочисленных достоинствах несчастного Влада, без которого я бы уже давным-давно пропала.

Я не собиралась спорить. По прошлому опыту знала, что это бесполезно. Лишь, напротив, разозлю маму пуще прежнего и удлиню срок экзекуции. Обычно она уставала восхвалять моего жениха минут через пять монотонного монолога. Но если я делала хотя бы слабую попытку возразить ей – то речь занимала никак не меньше получаса.