Конечно, в результате недоразумение разрешилось. Полагаю, после этого несчастному доверчивому участковому пришлось выслушать немало нелестного уже о своих умственных способностях. По крайней мере, выходил из нашего дома он краснее вареного рака. Кстати, кота он прихватил с собой. Мать с сестрой не возражали. После пережитого ужаса они не могли даже смотреть на эту черную усатую наглую морду, ставшую невольным виновником всех наших бед. Я попыталась было что-то сказать против, но меня не стали слушать. Правда, участковый, сжалившись, твердо пообещал мне, что никто Мужа обижать не будет, но мужская солидарность не позволяет ему отдать кота на такую операцию. Все равно в его деревенском доме мышей расплодилось выше крыши. Будет коту и дом, будет и блюдце со сметаной.

Участковый меня не обманул. На следующее лето я специально заявилась к нему домой, желая проверить, все ли в порядке у моего так и несостоявшегося питомца. Заходить постеснялась, но на крыльце увидела своего любимца. Он бережно вылизывал себя под хвостом, гордо демонстрируя всему миру, что остался настоящим мужиком. Точнее сказать – самцом со всеми нужными для этого звания атрибутами.

– Троглодит, жрать иди!

В этот момент из избы показался участковый, и я поторопилась уйти, постаравшись остаться незамеченной. Но всю дорогу до нашего участка улыбалась, вспоминая новую кличку кота. Это же надо было придумать – троглодит! Хотя, безусловно, это лучше, чем если бы участковый продолжал называть своего питомца Мужем. Вдруг у него настолько же бдительные соседи, как у нас. Эдак по деревне весьма нехороший слушок пробежал бы. Мол, представитель власти, символ мужественности, закона и порядка, вступил в противоестественную любовную связь и обзавелся супругом одного с собой пола. И как его после этого называть?

Со временем острота пережитой неприятной ситуации сгладилась. Мать даже помирилась с Иваном Петровичем, но с тех пор предпочитала все разговоры вести дома за закрытой дверью. Всем своим новым знакомым она рассказывала про то, как из-за меня пережила немало неприятных минут. Обычно ее история завершалась дружным хохотом. Один только Влад не смеялся, когда услышал об этом случае. Он долго и с какой-то непонятной брезгливостью рассматривал меня, после чего негромко заявил, что почему-то совершенно не удивлен. Мол, некоторые люди как магнит притягивают к себе неприятности и вечно попадают во всякие несуразности.

Все это промелькнуло в моей голове за какие-то доли секунды, заставив в очередной раз досадливо поморщиться от воспоминания о Владе.

– Ты себе представить не можешь, как я огорчена гибелью своей гарпии, – продолжила тем временем Генриетта. – Этих тварей безумно сложно приручить. Точнее сказать, не магу это сделать вообще невозможно. Мне целый год пришлось упрашивать Вэйланда. А теперь… Даже не знаю, откуда мне взять новую гарпию.

– Прости, – пробормотала я, не чувствуя, однако, за собой особой вины.

В конце концов, я-то тут при чем? Могла бы и не торопиться в Драконий замок. Только верховной гадалки тут не хватало.

Генриетта сделала вид, будто не услышала моего извинения. Она разглядывала меня с жадным любопытством, как какой-нибудь энтомолог, неожиданно открывший новый вид насекомого.

Я зябко поежилась. И чего она так на меня вылупилась? Словно ждет неверного движения, после чего ринется на меня с атакующим воплем. Как бы мне вновь не пришлось прыгать на ближайший шкаф.

И я с сомнением покосилась на высокие книжные стеллажи, окружающие нас со всех сторон. Эдак я чемпионкой по прыжкам в высоту стану.

– Вэйланд Ошшох твердо уверен, что является самым ценным призом в этом мире, – после короткой паузы проговорила Генриетта, вспомнив мой тоскливый вопль, обращенный к дашшаху, и решив ответить на мои вопросы. – Он красив, богат, приближен к власти. К тому же отличный маг. До сего момента он ни разу не встречал отпора со стороны женского пола. Поэтому уверен, что ты лишь кочевряжишься, набивая себе цену.

Кочевряжишься!

Меня аж передернуло от этого слова. Уж очень его любил употреблять Влад по поводу и без оного. Я всегда перед ним кочевряжилась. Например, когда жаловалась на дурное самочувствие. «Ну что ты кочевряжишься? – говорил он. – Или считаешь себя особенной? От головной боли еще никто не умер. Что? Температура? Так выпей таблетку и не нуди. И вообще, знаешь, я пару дней у друга поживу. А то еще заражусь от тебя. Сама знаешь, мне болеть нельзя. На копейки, которые ты на работе из жалости получаешь, мы точно не проживем».

Стоит ли говорить, что когда он подхватил простуду, то я чуть ли не плясала перед ним, ежеминутно предлагая горячий чай с лимоном и куриный бульон, сваренный по рецепту его матушки. Правда, последний он все равно забраковал и приказал вылить всю кастрюлю в унитаз. Недосоленный суп оказался.

Ух, присутствие верховной гадалки явно действует мне на нервы. Вот уже во второй раз за короткий промежуток времени вспоминаю бывшего жениха.

– Есть такая поговорка, – Генриетта улыбнулась, заметив недовольство, промелькнувшее на моем лице, но неверно истолковав его причины. – Женская логика такова, что если ты нравишься девушке, то будешь ее добиваться в два раза дольше. Кстати, ее мне рассказал сам Вэйланд.

– И сколько же он добивался тебя?

Нет, я совершенно не хотела язвить. Вопрос сорвался с моих уст прежде, чем я осознала, насколько двусмысленно и обидно он прозвучит. Причем я совершенно не хотела злить Генриетту. Мне было просто интересно, насколько серьезные у нее отношения с Вэйландом.

И вообще, в чем-то я даже сочувствовала Генриетте. Если честно, у нее есть все причины меня не любить. Мало того что я свалилась ей прямо на голову в самый неожиданный и пикантный момент, сорвав интимное свидание, так еще и погубила ее надежду стать верховной жрицей и тем самым навсегда связать свою жизнь с Вэйландом.

Кстати, а вдруг она действительно его любит? А тут явилась такая не пойми кто и еще нос воротит от завидного жениха.

Зеленые глаза красотки полыхнули багровым пламенем затаенного гнева, и я невольно втянула голову в плечи.

– Прости! – поторопилась я выкрикнуть, испугавшись, что Генриетта вот-вот рванет в атаку и поживится все-таки моим скальпом. – Мой вопрос бестактен. На самом деле я хотела спросить другое.

– И что же? – прошелестела она. Правда, кулачки все-таки разжала.

– У вас все серьезно? – прямо спросила я.

– О, еще как. – Лицо Генриетты исказила короткая болезненная гримаса. И она шепотом выдохнула: – Было, по крайней мере. Пока ты не явилась.

И сделала еще один шаг по направлению ко мне, вновь воинственно сжав кулаки.

– Эй, я же не специально! – воскликнула я, попятившись. – Честное слово, я понятия не имею, как так вышло.

– Да-да, я помню. – Генриетта горько усмехнулась. Но, по крайней мере, остановилась на безопасном расстоянии. – Ты просто шла и просто упала. Потом просто очутилась в другом мире. А затем просто угодила в королевские покои, где просто присутствовала при перерождении Азиэля.