После чего эта парочка удалилась из зала, не желая более продолжения спора. А я… Я принялась блуждать по коридорам замка, пока не наткнулась на библиотеку.

Но даже сейчас при воспоминании об этом разговоре я испытывала злость и негодование. Ишь ты, решение высших сил! А мое мнение, стало быть, никто всерьез не рассматривает?

– Успокойся, – прошелестел Арри и невесомо погладил меня по волосам. – Я чувствую, что ты злишься. Почему?

– Потому что, – огрызнулась я.

Арри замолчал, не делая больше попыток продолжить разговор, и мне внезапно стало стыдно. Ну вот, сорвалась на том, кто ну никак не виновен в моих проблемах.

– Прости, – мягче добавила я. – Просто… Просто меня все злит сейчас. Вэйланд со своей самоуверенностью. Гийемо с верой в Единого. И никто не желает выслушать меня. Узнать, чего же надо мне.

– И что тебе надо? – спросил Арри. – Анна, ты всегда можешь поделиться с нами.

Я невольно усмехнулась. И впрямь, как я могла забыть, что отныне у меня целых шесть собеседников. Готовых выслушать меня в любое время дня и ночи.

– Мне не нравится, что моя судьба определена не мною, – честно сказала я. – Этот Вэйланд… Чует моя печень, что он так легко не отступится. И ведь нацепит на меня опять этот проклятый браслет! Усовершенствует его в очередной раз и потащит меня под венец, забыв спросить, хочу ли я этого.

– А ты не хочешь? – робко поинтересовался Арри.

– Да не в том дело! – Я раздраженно сжала кулаки. – Мне не нравится – понимаешь? – не нравится чувствовать себя безропотной игрушкой, чьи мысли и желания никто в расчет не принимает! Почему Вэйланд действует именно так? Зачем давит на меня, цепляет всякие магические наручники, хоть и украшенные бриллиантами?

– Потому что это Вэйланд Ошшох, верховный маг всей Альгендии, – вместо Арри ответил мне женский голос.

Мои брови сами собой взметнулись вверх. Я резко обернулась, уже понимая, кого увижу перед собой.

На пороге стояла Генриетта собственной персоной. И, не удержавшись, я завистливо вздохнула. Как же она была красива! Кожаные узкие штаны подчеркивали крутой изгиб бедер и обрисовывали длинные стройные ноги без малейшего изъяна. Из-под темного жакета виднелась рубашка, распахнутая на груди до такого опасного предела, что я сумела воочию убедиться – нижнее белье девица не носит. Черные волосы струились по плечам блестящим водопадом. Пухлые чувственные губы кривились в саркастической усмешке.

Генриетта сделала шаг вперед, и только в этот момент я увидела засохшую грязь, густо заляпавшую носки ее сапог, и темные круги, залегшие под глазами. Сдается, кое-кто очень торопился попасть в Драконий замок. И по пути сюда почти не отдыхал.

– Из-за тебя я убила Девочку, – тяжело обронила Генриетта.

Мое сердце замерло от ужаса. Затем зачастило так, как будто собиралось пробить грудную клетку изнутри. Какую еще девочку?

И неуемное воображение мгновенно нарисовало мне жуткую картину какого-нибудь кровавого и жестокого ритуала, к которому прибегла Генриетта, чтобы попасть в Драконий замок. Неужели ради этого она замучила несчастного невинного ребенка? Но тогда меня она, наверное, вообще растерзает голыми руками.

– К-какую девочку? – слабым от волнения голосом переспросила я, запинаясь.

Тоскливо посмотрела на дверь за спиной Генриетты. Быть может, ринуться прочь с диким воплем? Но нет, боюсь, я не сумею миновать эту ведьму.

– Свою любимую гарпию, – спокойно пояснила Генриетта, и я с немалым облегчением вздохнула.

Фух, камень с души свалился! Это же надо было додуматься – назвать гарпию таким именем!

«Как будто сама так не делала, – язвительно пробормотал внутренний голос. – Вспомни деревенского наглого черного кота, которого ты прозвала Мужем. Да когда ты выходила на крыльцо и орала: «Муж, иди сюда, налью кое-чего!» – у всех окрестных мужиков слюни текли. Они же не знали, что ты сметану имеешь в виду».

Хоть ситуация и не располагала к веселью, но я невольно ухмыльнулась, вспомнив эту историю. Ну да, было такое. Сейчас кажется чудным, а тогда веселило. Впрочем, у меня всегда было немного странное чувство юмора.

«Или напомнить, как у вашего соседа, спокойного и тихого пенсионера Ивана Петровича, чуть сердечный приступ не случился, когда он случайно подслушал твой разговор с матушкой?» – продолжил клеймить меня позором глас рассудка.

А вот теперь я не выдержала и покраснела.

Впрочем, Иван Петрович сам виноват. Кто же знал, что он любит прирастать ухом к забору, когда мы всем семейством обсуждали хозяйственные проблемы за чашечкой вечернего чая. К тому моменту наступила осень. По ночам уже ощутимо подмораживало, и бедняга Муж всеми силами стремился попасть в теплый дом. Поэтому на общем совете было решено забрать его с собой в город. А то я все переживала, что горемычный пропадет зимой, замерзнет и умрет от голода в опустевшем дачном поселке. Правда, мать и сестра мое желание сначала восприняли в штыки. Но они смягчились после моей горячей клятвы немедленно кастрировать кота сразу по прибытии в город.

Кто же знал, что именно в этот момент соседу приспичит подслушать, о чем же мы так ожесточенно спорим весь вечер. И по закону подлости услышал он мой заключительный эмоциональный выкрик: «Да кастрирую я Мужа, уже завтра и кастрирую. Врача хорошего знаю. Бедолага и не поймет ничего, проснется уже без всего этого».

Ох, что же после этого произошло! Нет, Иван Петрович не стал кричать и топать в негодовании ногами. Старик просто пошел к себе домой и сообщил по телефону, что планируется жестокое убийство, а он готов выдать всех злоумышленников.

При этом он был настолько убедительным, что уже через полчаса ворота нашего участка брали штурмом представители власти. Впрочем, ничего удивительного. Иван Петрович всегда отличался любовью к детективным сериалам, к тому же водил знакомство с деревенским участковым. Тот и вызвал группу захвата, поручившись в твердом уме и гражданской ответственности заявителя. И Ивана Петровича даже не смутило то, что за все летние месяцы никто ни разу не видел загадочного мужа. Точнее сказать, он решил, что это еще одно доказательство нашей подлости и вероломства. Мол, держим несчастного мужчину взаперти и поим его спиртным до полной отключки сознания. Наверное, специально, чтобы тот подписал нам какие-то документы на имущество. Но мужик оказался крепким, поэтому мы решили перейти к пыткам.

Естественно, после этого вечер перестал быть для нас томным. Большую часть ночи мы провели на допросе, тогда как бравые ребята обшаривали наш скромный домик. Заглянули даже в подпол, где мать хранила свои заготовки. Кстати, мать после этого недосчиталась двух банок огурцов, о чем не забывала мне напомнить каждый раз, когда заходила речь про эту историю. Правда, я до сих пор думаю, что она просто ошиблась в счете. Потому как с трудом могу представить здоровых мужиков, украдкой тягающих банки с домашними соленьями.