С.Ц.: Их было две: одна целая и половинка. Они долго валялись на моем письменном столе. Где они сейчас – не знаю. Может их и можно найти. Не уверен.

Д.М.: Эти стрелы одновременно напоминают мне и хрустальные клинки, и кристаллы смерти, и даже стеклянные соломинки для коктейлей, через которые инопланетяне высасывали эндорфины из мозга оргазмирующих землян. А маска реально была разбита? И верно я понимаю, что за ней хранилась последняя доза Маргарет?

С.Ц.: Маска была спрятана у меня дома в кладовке среди многих ящиков. Не знаю, сохранилась ли. Искать – большая работа. Разбит был дубликат маски.

Доза – да, хранилась за маской.

Д.М.: В чем глубинный смысл того, что Джимми и Маргарет играла одна Энн Карлайл? Это желание манифестировать модный в то время унисекс? Проявить андрогинность самой Энн? Не зря же потом она сыграла трансвестита в Крокодиле Данди. Или это гимн нарциссизму? Почему было принято решение о двух персонажах с одной исполнительницей? Это драматургическое решение?

С.Ц.: Как ты знаешь, сценарий был написан так, чтобы реальные прототипы играли самих себя. Был и реальный прототип Джимми. Но он повел себя негативно, и мы решили найти другого актера. Долго искали. Однако в глубине души я всегда подумывал о том, чтобы Энн сыграла две роли. В детстве мать наряжала ее мальчиком и называла Джимми. Так что мы ее однажды в порядке эксперимента нарядили в мой костюм, отправились с ней в ночной клуб, где она успешно закадрила девочку. После этого, конечно, была проделана огромная работа с пробами грима. Разумеется, идеологические доводы, перечисленные тобой, тоже имели место. Андрогинность – одна из основных тем фильма. Кроме того имела место и моя личная любовь к киночудесам. «Весна» Александрова, где Орлова играет две роли, – любимый фильм моей юности, и до «Жидкого неба» я уже имел подобный опыт, сняв Иннокентия Смоктуновского сразу в двух ролях.

Д.М.: Кто бил по лицу Маргарет, и кто так жестоко наступал ей на ногу?

С.Ц.: Нашлось несколько добровольцев из актеров.

Д.М.: А кто подменял Маргарет и Джимми, когда они сняты «восьмеркой» – друг напротив друга?

С.Ц.: Было два дублера: девочка-певица – для спины Маргарет.

И мальчик, который теперь стал известным голливудским продюсером, Jeff Most. В документальном фильме он все подробно рассказывает.

Д.М.: Много пишут о том, что «Жидкое небо» повлияло на Голливуд, а ты это замечал?

С.Ц.: Два фильма Спилберга в этой связи упоминают. Не помню, какие именно. Меня это поразило, но, наверное, это отчасти правда.

Д.М.: Я тебе неоднократно говорил, что ты сильно повлиял на американское кино. Нечеловеческий взгляд пришельца на людей и правда был крайне похоже изображен с помощью тепловизора в «Хищнике». Там ведь именно благодаря твоему фильму тоже появилось тепловое зрение у хищника. До этого в кино не было такого спецэффекта.

С.Ц.: Не могу сказать. И честно говоря, не помню, насколько позже «Хищник» был снят.

Д.М.: «Хищник»[61] был снят позже, конечно, на несколько лет.

С.Ц.: Да. Но меня больше поразили японцы в этом плане. Я был в Москве на фестивале «Лики любви» в жюри, и в конкурсной программе участвовал японский фильм, о котором я сильно хлопотал, чтобы ему дали приз за лучшую роль. Фильм этот снял режиссер-дебютант. Я не общался с японской делегацией, поскольку вообще привык придерживаться правил, что, может быть, в России крайне глупо, потому что никто их не придерживается, но я считал, что если не полагается членам жюри встречаться с теми, кого они судят до конца конкурса, то значит и не надо встречаться. Хотя мне было ужасно интересно. Почему? Потому что в самом начале этого века японцы сделали второй раз дистрибуцию моего фильма, второй раз запускали в прокат фильм. Прокатчик мне объяснял, что ни один фильм не повлиял так сильно на новое поколение японцев, как «Liquid Sky». А я все никак не мог понять, говорил: «Но как же повлиял? В чём это проявилось?» Да во всем, – говорит, – люди по-другому живут, чего никогда раньше не делали. Ну, в общем, я так ничего не понял и не очень ему поверил. Потом разобрался…

Что касается влияния на зрителей, это чаще всего приятно, даже когда неожиданно. И японский прокатчик уверял меня, что «Жидкое небо» – один из основных факторов, сформировавших поведение нового поколения японцев. Я попросил его привести конкретные примеры. Первый же пример был для меня абсолютно удивительным. Оказывается, до «Жидкого неба» японская молодежь никогда не снимала квартиры на двоих. А теперь это принято и модно.

Д.М.: Неужели в Японии до «Жидкого неба» лесбийские пары (как Маргарет и Эдриан) не снимали квартиру вместе? Удивительное влияние! Японцы выпустили фильм в широкий прокат по кинотеатрам страны?

С.Ц.: Да. И вот, возвращаясь к тем японцам в Москве на фестивале, – была вечеринка, когда фестиваль закончился. И тогда я впервые со всеми ними встретился. И тут началась странная вещь. Японцы не знали ни русского, ни английского – общего языка с ними не было. Был переводчик. Но каждый японец, а там довольно-таки большая делегация была, захотел со мной сфотографироваться. То есть они со мной вели себя так, как я вел бы себя с Феллини или Бергманом. Вот тогда я понял, что «Liquid Sky» действительно в Японии сыграл большую роль. Я воочию убедился, что японцы особенно относятся к этому фильму.