Дженевив едва не рассмеялась. Ричард выглядел так, словно ощутил мучения куда бо́льшие, чем та короткая боль, которую он ей причинил. Ответив на поцелуй, она осторожно подалась бедрами вперед, навстречу.

Боль отступала, оставляя непривычное ощущение… заполненности. Это было приятно. Дженевив принялась двигаться осторожно вверх-вниз, прислушиваясь к себе. Ее глаза были закрыты, а открыв их, она увидела, как внимательно изучает ее лицо Ричард.

Медленно и настороженно он начал покачиваться сверху, его возбужденная плоть то почти выскальзывала наружу, то снова заполняла ее целиком, и это вызвало новую волну сладостных ощущений в теле Дженевив. Словно тонкая рябь на воде, по телу стали разбегаться удивительные токи, будившие незнакомые эмоции.

– Только не останавливайся, – вновь тихо прошептала она и прикусила мочку его уха.

– Ни за что, – пообещал Ричард, прижимая ее к себе.

Тяжесть его тела пьянила Дженевив. Она вцепилась пальцами в его влажные волосы. Ее бедра приподнимались и опускались в такт его движениям.

А волны желания росли и расходились все бо́льшими кругами. Странная дрожь рождалась в ответ, пока все ее естество не сжалось в крохотную точку, а затем не рассыпалось мириадами искр. Тело Дженевив задрожало в сладкой муке, сознание отделилось и воспарило на неведомые доселе высоты. Пальцы сжали плечи Кристофера, как будто это был единственный якорь в океане наслаждения. Она застонала, и это стало величайшей наградой для мужчины. Отпустив наконец себя, он тоже застонал, сделал еще несколько коротких движений и излился в ее лоно.

Опустошенный, Ричард осторожно опустился сверху. Дженевив погладила его спину и волосы, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы. Она осторожно высвободилась из-под него, поскольку плечо все еще ныло после причиненных лордом Фэрбродером травм. Мягкие подушки уютно подпирали ее сбоку, и она устроилась поудобнее на импровизированном ложе.

Их лесное пристанище задумывалось вовсе не как любовное гнездышко, скорее, как убежище от мира, где можно было помолиться или почитать книги. Однако теперь Дженевив никогда не сможет забыть того, что здесь произошло.

Между тем Ричард все еще пребывал в туманном забвении, подаренном ему слиянием с Дженевив. Ему не хотелось двигаться, не хотелось думать о будущем как можно дольше. Мог ли он измерить то наслаждение, которое только что изведал? Никогда еще любовные утехи с женщиной не дарили ему так много эмоций. Казалось, стоит подумать о ее нежном лоне, и его тело вновь содрогнется в сладком экстазе.

Ричард осторожно перевернулся и лег рядом с Дженевив. Она зарылась носом в его плечо и закрыла глаза. Спала ли она, утомленная сегодняшним вечером? Бедняжка, пережившая нападение и подарившая ему себя без единого сомнения, так доверчиво…

Доверие… Какое хрупкое слово.

Миллион сомнений, терзавших Ричарда до этого, обрушились на него. Он гнал их прочь, но они не отступали. Его любовь к Дженевив была совершенно неожиданной, он никак не мог заранее знать, куда приведет его судьба. И теперь, с высоты произошедшего, Ричарду было ясно, какую страшную ошибку он ненамеренно совершил. Он предал чужое доверие. Он строил отношения на лжи.

Отодвинувшись, Ричард сел в подушках. Блаженство сменялось муками совести. Это было похоже на страшное духовное похмелье.

– Господи, что я натворил, – чуть слышно простонал он и нервно обхватил голову руками.

– Это лучшее, что может услышать женщина, подарившая мужчине свою девственность, – кивнула Дженевив.

Ричард отвел глаза, зная, что сейчас она вглядывается в его черты в пляшущем блеске свечей.

Всего несколько минут назад все было идеально. Ричарду хотелось вернуть и навеки остановить то мгновение, когда они с Дженевив сжимали друг друга в объятиях, но это было невозможно.

– Это не шутка. – Он зажмурился так сильно, что перед глазами поплыли красные круги, словно огни ада. – Все очень плохо.

Ричард услышал шорох подушек. Дженевив поднялась.

– Прости, если не оправдала твоих ожиданий.

Она уже торопливо натягивала платье, которое без нижних юбок казалось почти прозрачным. Он с ужасом смотрел, как она одевается.

– Ты неверно меня поняла, Дженевив, – мрачно буркнул Ричард.

Она зажгла две новые свечи и вернулась к нему. У нее был сердитый вид. Прекрасная разгневанная богиня. Он не имел права даже касаться ее!

– Правда? Значит, ты не умеешь объяснять, раз я неверно тебя поняла. – Дженевив пожала плечами. – Вот уж действительно, рядом с тобой чувствуешь себя принцессой, – попыталась она пошутить.

Он не улыбнулся в ответ, и это наполнило ее сердце тревогой.

Ричард чувствовал себя отвратительно. Он был бы рад исправить ситуацию, подбодрить любимую, но не считал себя вправе делать это. Как он мог осчастливить Дженевив, если был проклятым лжецом? Ложь встала между ними стеной, и никакие шутки, никакие объятия не способны были сдвинуть эту преграду.

Ричард неуверенно поднялся и натянул брюки. Застегнув пуговицы, он уселся на скамью и с отчаяньем уставился на Дженевив.

– Присядь, нам надо поговорить.

Она воинственно сложила руки на груди, но он понял, что это просто защитная поза. Свечи подсвечивали ее платье сбоку, обрисовывая силуэт ног. Напрягшаяся плоть Ричарда отреагировала сразу, дрогнув. Проклятое влечение! Даже теперь, когда у него было так гадко на душе, когда он чувствовал себя подлым предателем, его естество хотело только одного: вновь оказаться в ее лоне.

– Прошу, выслушай меня.

Дженевив села на подушки и уставилась на него. Ее тело было напряжено, словно она внезапно окаменела.

– Что за страшную тайну ты хочешь мне открыть? Ты женат?

– Бог мой, нет!

Ее плечи слегка расслабились. Только теперь Ричард понял, как сильно Дженевив напугана.

– Ну, хоть это мы исключили, – пробормотала она.

Ричард невидящим взглядом окинул часовню. Глаза слезились от яркого света свечей.

А что, если он зачал ребенка? Мысль явилась непрошенно – Ричард содрогнулся. Дженевив, узнав правду, проклянет тот день, когда его встретила!

– Послушай, я вынужден признаться в одном ужасном злодеянии, – мрачно начал он. Проклятие! Следовало признаться, прежде чем он лишил ее девственности! Слишком поздно ждать милости теперь. Однако он должен сказать правду хотя бы сейчас, как бы тяжело это ни было. – Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь.

– Я это знаю. – Дженевив пожала плечами. – Это ты вторгся в наш дом и запер меня в кладовой.

Что? Она знала?

Ричард осмелился взглянуть на Дженевив. Вопреки ожиданиям, на ее лице не было ни презрения, ни ненависти.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что именно ты вломился к нам в дом.