– Ты презираешь меня, но поверь, не так сильно, как я сам презираю себя.

Ричард сделал еще шаг к Дженевив. Пламя свечей заколыхалось. Его лицо еще никогда не казалось девушке таким красивым и таким чужим. Он разбил ей сердце. Он хладнокровно шел к своей цели и добился того, чего хотел.

Лжец!

Дженевив резко отвернулась, наклонилась к лежащей на полу нижней юбке и принялась ощупывать кружевную ткань. Она не хотела вспоминать о том, как торопливо руки Кристофера… – Ричарда! – снимали с нее одежду, как его ладони скользили по ее телу. Вспомни Дженевив об этом – и слезы бы вскипели в глазах, а этого она хотела меньше всего. Дженевив хотела выглядеть сильной, хотела обдать предателя презрением и холодом.

Дженевив нащупала кармашек в складках юбки и, развязав тонкую тесьму, извлекла небольшой тканевый мешочек. Медленно протянув руку вперед, девушка показала Ричарду сверкающую камнями драгоценность.

– Твоя цель достигнута. Соблазн сработал.

Его глаза потемнели, на щеке задергалась мышца.

– Это подвеска? – упавшим голосом спросил Ричард.

– Конечно, это подвеска, – огрызнулась Дженевив. Она вздохнула. Что толку кричать и срываться теперь, когда все кончено? Все, что ей оставалось, – уйти с гордо поднятой головой. Единственная роскошь, которую она могла себе позволить.

– Ты носила ее с собой? – Он покачал головой. – Вот почему никто ее не нашел.

– Ну, твоим людям не повезло.

Его губы изогнулись.

– Не было никаких моих людей. Дженевив, я понимаю, ты не можешь теперь мне верить, но…

– О, это первое твое заявление, с которым я готова согласиться. Да, я не верю ни единому твоему слову.

Его кулаки сжались.

– Я больше никогда не обману тебя, милая. Я в ответе только за первое вторжение. Я никогда не напал бы на твоего отца и тетю. Я ни за что не причинил бы зла невинным людям из-за какой-то подвески.

– Не причинил бы зла? – Дженевив горько рассмеялась. Горечь и обида жгли ее, словно кислота. Она хотела говорить равнодушно и холодно, но не справлялась с выбранной ролью. Ей было так больно, больно до дурноты.

– У тебя немало причин меня ненавидеть, это так…

– Ого, сэр Ричард, а вы становитесь все откровеннее.

– Да послушай же! Я не собирался обижать тебя или причинять вред!

– Конечно, не собирались, сэр Ричард. Вы просто не думали обо мне, а думали только о себе. – Она вновь протянула ему подвеску. – Забирайте и убирайтесь прочь.

Потрясенный, Ричард смотрел на ее ладонь, дрожащую, неверную. Этот жест, полный презрения, ставил крест на всех его надеждах. Стальная змея в животе еще сильнее сдавила его внутренности.

– Дженевив, я…

Она вызывающе вздернула подбородок, изо всех сил стараясь не заплакать. Только не перед ним, не сейчас.

– Забирайте и будьте прокляты!

Неудивительно, что мистер Кристофер Эванс так интересовался ее исследованиями. И хорошо, что он не знает о тех сенсационных выводах, которые она сделала в своей статье. Когда статья увидит свет, она будет отомщена. Смеется тот, кто смеется последним… Не так ли?

Увы, мысль о мести нисколько не умаляла боль предательства. Дженевив хотелось заползти в темный угол и дать волю слезам.

Ричард протянул руку и отвел ее запястье. Казалось бы, у столь отвратительного человека должно быть холодное, неприятное прикосновение, как у жабы. Но его пальцы были теплыми.

– Мне не нужна больше подвеска.

Почему он отказывается взять фамильную реликвию, ради которой задумал свой гадкий план? Или он что-то знает? Мог ли он тайком прочитать ее рукописи? Узнать секрет, который должен взорвать ученый мир столицы?

– Думаю, нужна, – процедила девушка сквозь зубы, буравя Ричарда взглядом.

Он покачал головой.

– Оставь себе.

– Я что, еще и умолять вас должна? Умолять забрать то, за чем вы так долго охотились? Вы явно переоцениваете свое обаяние.

– Сейчас я точно не чувствую себя обаятельным, – вздохнул Ричард.

Он наклонился вперед и коснулся ее пальцев губами. Поцелуй был таким нежным, что Дженевив невольно затрепетала. Ричард поцеловал каждый ее палец. На мгновение она едва не поддалась его нежной ласке и даже закрыла глаза, но опомнилась и одернула руку.

– Вы пожалеете, что отказались от подвески, но будет поздно.

– Поздно? – Он нахмурился.

– Вы уедете и больше никогда не вернетесь в Литтл-Деррик.

Ричард упрямо качнул головой.

– Нет.

Дженевив насупилась.

– Вы должны убраться из моей жизни, неужели не ясно? И никогда больше не прикасайтесь ко мне!

Мука исказила его лицо.

– Зачем ты поступаешь с нами так жестоко?

– С нами? – Дженевив горько усмехнулась. – Сегодняшний вечер был ошибкой.

Ричард слабо улыбнулся.

– Прекрасной ошибкой, не так ли?

Ее щеки вспыхнули. Говоря о вечере, она даже не вспомнила о лорде Невилле, а думала только о ласках Кристофера… Ричарда Хармзуорта, подлого, вероломного обманщика.

– Я не хочу вас больше видеть.

Ричард снова покачал головой.

– Я понимаю твои чувства, но уехать не могу. Ты в опасности, и я тебя не оставлю.

– Самая большая опасность на моем пути – это вы! – выкрикнула Дженевив резко.

– Я должен защитить тебя от лорда Невилла.

– А кто защитит меня от вас?

И снова мускул задергался на его щеке.

– Не надо бояться меня.

Дженевив зажмурилась. Она чувствовала себя слишком измученной, чтобы продолжать этот бесполезный спор.

– Учтите, я в последний раз предлагаю фамильную драгоценность Хармзуортов.

– Единственная драгоценность в моей жизни – это ты.

Сердце Дженевив сжалось от боли. Это была такая сладкая ложь, в нее так хотелось поверить – без оглядки броситься в объятия любимого мужчины, предавшего ее!

Она отступила назад и убрала подвеску за спину.

– Довольно пустых слов, сэр Ричард.

– Ты подвергаешь себя опасности, милая. Лорд Невилл должен был уже понять, что в доме викария подвески нет. Он может подослать наемников.

– Хотите помочь мне? У вас ведь подвеска будет в сохранности, не так ли? – с сарказмом спросила Дженевив.

– Я же сказал, мне не нужна подвеска. Но ее необходимо перепрятать. Пусть ты не веришь мне, можешь довериться Кэмерону.

– Ваш друг герцог такой же лжец, как и вы. Он все знал, но не вмешался.