– Мне кажется, у водителя будет не совсем хороший обзор через перископы на люке.

– Зато не будет люка на лобовом листе, ослабляющего броневую защиту.

– Хм… однако не лишено оригинальности и остроумия… в целом…

– Да, лобовая броня впечатляет. И с этими двигателями по шоссе, пожалуй, будет сорок пять – даже очень недурная подвижность для суррогата. Корпус простой и технологичный.

– Подвеска тоже. На торсионах решили?

– Да. Лучше освоить торсионную, это себя оправдает.

– Ну хорошо, а что будем делать потом, когда заводы переналадят? Есть ли смысл выпускать еще одну машину и запчасти к ней только на период подготовки производства основных моделей?

– Есть. – Виктор торопливо вытащил еще несколько листов. – Потому что это не просто танк, а целое семейство боевых машин, которые будут использоваться, когда этот танк устареет, и производство которых оправдает постановку на конвейер. Первое – это легкое самоходное орудие, несущее новейшую трехдюймовую дивизионную пушку системы Грабина.

– Это позволит использовать имеющиеся огромные запасы снарядов от пушки образца одна тысяча девятьсот второго года. Но ведь пушка Грабина – не танковая, и ее переделка требует времени.

– А мы обойдемся без переделок. Орудие устанавливается в неподвижную рубку вместе с гидравлическим тормозом отката, накатником и прочим. Артсамоходы в наступлении поддерживают танки и движутся позади них, так что вертеть башней не надо – противник будет впереди и борьба с ним будет вестись на средней дистанции. Для снижения действия отдачи на шасси танка пушку Грабина надо оснастить дульным тормозом, и к ней нужно наладить выпуск подкалиберных, а затем и кумулятивных снарядов.

– Про кумулятивные – мы в курсе, – согласился Кошкин. – Насколько можно понять, вы пересматриваете не только конструкцию, но и тактику применения танков. Даже, пожалуй, переносите центр тяжести вопроса с повышения ТТХ, по которым нам трудно догнать Германию, на высокую организацию взаимодействия различных видов вооружения. У нас нет абсолютного оружия, но под рукой всегда есть то, что мы противопоставляем оружию противника.

– Верно.

– А как наши военные сумеют освоить игру на таком «рояле» с кучей клавиш?

– Господа, это уже наша забота, – вступился Ступин, – тем более что немцы как раз совершенствуют свою тактику в направлении этого, как вы говорите, «рояля». Так что стать виртуозами придется, а иначе немцы нас будут просто бить. Продолжайте.

– Следующее изделие на базе «Скорпиона» – установка залпового огня с восьмидесятимиллиметровыми реактивными минами. Точность попадания каждой мины низкая, что компенсируется большой плотностью огня и внезапностью. Например, при обстреле позиций противника все мины будут выпущены раньше, чем солдаты противника успеют добежать до укрытий. После залпа машины тут же покидают позицию, противник может утюжить это место сколько угодно. Разновидность установки – реактивный огнемет. Здесь ракет в два раза меньше, они снаряжены зажигательной смесью или боеприпасами объемного взрыва и помещены в кассету из противоосколочной брони. Используется как для навесного, так и для настильного огня, например, по огневым точкам долговременных бетонных укреплений противника.

– Линия Маннергейма?

– Ну… «мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», – процитировал Виктор[17]и кивнул в сторону окна.

– А кстати, не настолько уж и отстает «Скорпион» от немцев, – задумчиво промолвил Морозов. – У «панцер-драй» модификации «Е» лобовая броня всего тридцать. Но у них есть возможность ее увеличить вдвое, а наш на пределе.

– Ну так противостоять новым танкам станет другая машина, а выпуск этой будет продолжен в основном в виде этой модификации. – И Виктор развернул очередной лист: – Это называется «боевая машина пехоты», сокращенно – «бэ-эм-пэ». Толщина брони уменьшена до противопульной, поскольку машина движется позади танков, корпус удлинен, и в нем размещается пехотное отделение, если считать механика и стрелка. В наступлении личный состав находится в БМП до рубежа спешивания, который выбирается за складками местности, защищающими его от стрелкового оружия, а саму БМП – от огня противотанковых средств противника. Удаление рубежа спешивания до переднего края обороны противника где-то не менее трехсот метров. Вооружение – спаренные пулемет и двадцатимиллиметровая авиационная пушка в командирской башне. Пушка – для подавления огневых точек противника за легкими укрытиями: кирпичной стеной, бревнами, мешками с песком. Заманчиво бы, конечно, эту машину еще и плавающей сделать, но это потом, пока не надо распыляться… Ах да, еще вот, забыл – зенитная самоходная установка с двумя пулеметами калибра двенадцать и семь десятых миллиметра, а позднее – с разрабатываемой сейчас тридцатисемимиллиметровой автоматической пушкой. И все это – на базе одних и тех же агрегатов переходного танка.

Кошкин и Морозов углубились в изучение эскизов компоновки; Кошкин тут же что-то подправлял на них карандашом. Виктору эти эскизы казались сейчас жалкими и убогими: так, студенческие фантазии, из которых сделать машину – начать и кончить.

– Ну что, по-моему, тут ничего нереального нет… логично, и в производстве быстро осваивается, – размышлял Кошкин, – кормовое расположение боевого отделения непривычно, конечно, но сокращает длину… знаете, такое впечатление, что все это давно напрашивалось. Бродили как-то вокруг этой идеи… А бронекорпус какой простой. Ну конечно, так и хочется на бортах еще наклон сделать.

– А зачем? Борт и так мало выступает над гусеницами. Если он только будет борта подставлять…

– Конечно, в башню хорошо бы двух человек. Но не получится. Габариты машины увеличатся, за ней вес, и двигатель не потянет.

– Так я и говорю – резервов не имеет, но по сравнению с проектами последней модернизации Кристи…

– Да о чем мы вообще говорим? Сейчас самое важное – это выиграть время! Довести дизель, пятидесятисемимиллиметровое орудие, технологии сварки брони – и тогда мы можем предлагать что угодно.

– Господа, ну что, перерыв сделать или продолжим?

– Конечно, продолжим! Чай пить сюда, что ли, летели?

– В таком случае, – продолжил Ступин, – меня, например, интересует такая вещь. Массовое производство танка «Скорпион» и боевых машин пехоты вызовет, в свою очередь, нехватку моторов «опель», которые, в частности, используются и для армейских грузовиков и тягачей. Все-таки на каждый танк идет по два мотора. Какие у вас есть предложения?

– Вы знаете, в представленных вчера документах по возможностям промышленности я обнаружил, что сейчас в России довольно развито производство локомобилей и паровых тракторов для села, которые работают на местном топливе. Даже были попытки создавать паровой двигатель для танка. Но для танков его использовать бесперспективно из-за большего веса и габаритов, что приводит к общему росту веса машины, а вот для всяких артиллерийских тягачей, тяжелых грузовиков паровая машина вполне сойдет.