– Горчички не передадите? – обратился к Виктору с соседнего стола молодой майор с короткой, под ежик, прической.

– Пожалуйста, – ответил Виктор и, отложив себе немного горчицы деревянной лопаткой, протянул белую фарфоровую посудинку.

– Спасибо…

«Сейчас надо помочь им отбиться. Потом пусть сами решают со своим императором и со своей соборностью. В конце концов, это их реальность. Главное, чтобы здесь осталось кому решать, а не только пепел на удобрения полей рейха».

Репродуктор, шипя и потрескивая, перешел на позитивный минор. «Сердце дано, чтобы милых любить, губы – чтобы их целовать…»[21]Мягкая эротика. Какое гламурное время. Парочки на лодках в тихих заводях под сенью ив. Девушки с алыми цветами в белых платьях. Запах жасмина – о, этот запах жасмина, всепроникающий, властный аромат родного города! «Снова в сад весенний, под ветками сирени…» Как упоительны в России вечера[22]…

Послеобеденный сейшн прошел более буднично. Плоды обсуждения облекались в форму заданий и планов. К линейке машин по ходу добавился гусеничный БТР на базе «Скорпиона» для полковой рации и САУ с модернизированной трехдюймовой полковой пушкой 1927 года на том же шасси. На радийный БТР Виктор предложил засандалить спарку крупнокалиберных пулеметов.

– Авиация за такими машинами будет охотиться, – пояснил он, – надо, чтобы цель с зубами была.

На рациях для танков остановились более подробно. Вопреки опасениям Виктора, все как-то сразу согласились, что рации должны быть на каждой единице бронетехники. Видимо, почитали Гудериана.

– Предварительно выскажу такое соображение, – заявил Ступин, – немцы собираются ставить на собираемые у нас танки свои рации для работы в десятиметровом диапазоне, дальность работы телефоном, симплексом – невелика: всего два километра. Предлагается скопировать и выпускать у нас подобную, одновременно разработать свою в том же диапазоне. Вариант: взять за основу рацию для истребителей, коротковолновую, по проведенным опытам дальность на земле двадцать километров.

– С четырехметровой антенной двадцать километров?

– Да.

– Создавать УКВ-станцию в диапазоне немецкой, повышать мощность.

– Почему?

– Потому что часть наших танков будут с немецкими рациями в десятиметровом диапазоне. А коротковолновые, наряду с УКВ, – для командирских танков. Для связи рота – батальон, батальон – полк. Танковая рота наступает, – тут Виктор с благодарностью вспомнил институтскую «военку» советского времени, – на фронте до километра, на участке прорыва – триста метров…

Кошкин хотел что-то сказать, но Ступин сделал жест рукой.

– Немцы, полагаю, исходят из тех же соображений при организации связи. Кроме того, надо учесть, что большое число радиостанций, установленных на танках, БМП, САУ и прочая не должны мешать друг другу и что на УКВ, особенно при частотной модуляции, меньше помех, чище связь.

– Остальное уже можно обсудить с радистами. Сейчас отметим, что на каждой машине надо предусмотреть установку рации…

Как только со связью покончили, Виктор рассказал об устройстве и принципе проектирования резинометаллического шарнира для неизнашивающейся танковой гусеницы. Сам шарнир забодяжить в России уже могли без особых трудов, зато тут же вылез вопрос о качестве и объемах производства натрий-бутадиенового каучука, жаростойкости имеющейся резины, противоминной стойкости новинки, возможного сброса таких гусениц…

– Резина у нас применялась еще в кегрессах и гусматиках, – заметил Кошкин, – однако когда на поле боя надо преодолевать очаги пожаров, она, попросту говоря, разваливается. Кроме того, противник может использовать ампулы с зажигательной смесью или огнеметы. Здесь резина защищена от огня траком, однако надо исследовать, какой может быть в боевых условиях нагрев трака и из чего это все делать. Ну и наконец, такая мелочь, как отработка технологии замены трака такой гусеницы в полевых условиях.

То же самое вышло и с рассказами про гиростабилизатор орудия и приборы ночного видения. Более того, оказалось, что приборами ночного видения в России уже занимались, но для них надо было радикально модернизировать электровакуумную промышленность.

Короче, моментального апгрейда девайсами будущего танковых войск не выходило, несмотря на остроту проблемы. Зато с большим интересом выслушали про такую неожиданно всплывшую мелочь, как право командиров подбирать себе механиков-водителей, и еще пару подобных вещей, которые можно было сделать прямо сейчас и без всяких затрат.

– Ну что, копировщицы долго будут возиться, – с усталостью в голосе произнес Ступин, глядя на ворох рисунков и эскизов. – Отдадим фотографу для репродукций. Пусть не жалеет микропленки.

– А ксерокса… – по привычке начал Виктор, – а, ну да, это я уже туплю.

– Что такое ксерокс? – быстро переспросил Ступин. Вы сказали – «ксерокс». Это вроде шапирографа? Или мимеографа?

«Блин, а что такое этот муми…»

– Нет, это аппарат электрофотографический… Эврика.

– «Эврика» – торговая марка?

– Нет, эврика – это эврика… это, значит, «нашел». Как я раньше не догадался! Вы можете простой сделать. Вместо селена берем окись цинка, это же тоже фотополупроводник… Так, стоп, сейчас все по порядку. Вместо фотопластинки у нас пластина, покрытая окисью цинка.

– Это ж обычные цинковые белила, – удивился Кошкин, но на него зашикали.

– Цинковые белила, – согласился Виктор, – закрепляем их к пластине, чем закрепляем, смола нужна… наверное, подойдет поливинилбутираль… стоп, а он есть?

– Найдем. Найдем смолу. Вы, главное, от идеи не отвлекайтесь.

– Тогда его растворяют в этиловом спирте, делают эмульсию с белилами и наносят на пластину. Высохнет – пластина готова. Заряжаем от источника высокого напряжения валиком.

– От катодного дальновизора подойдет?

– Наверное. Попробовать надо. Заряжаем в темноте. Дальше проецируем то, с чего копия. Там, где освещено, электроны выбиваются, где темно – остаются, то есть у нас сразу электрический позитив. Теперь надо сделать видимым. Порошок нужен… стоп, зачем порошок, есть мокрый способ. Типографскую краску растворяем в авиабензине, это диэлектрик. Туда пластинку, частицы краски прилипают к зарядам. Теперь вынуть и тиснуть как-то на бумаге, пока не высохло… или даже для начала эти белила просто на бумагу нанести, и на ней будет копия. Бензин быстро высохнет. Только вонять будет.

– Так это что же, – спросил Ступин, – она в бензине моментально проявляется, без химических реакций? И можно сделать конвейер с рулоном такой бумаги в затемненном ящике, который за считаные минуты даст копию любого документа? Ни фотографу возиться, ни пишбарышням перепечатывать и заверять? Милейший Виктор Сергеевич, ну почему вы к нам раньше не попали?