Религиозная ситуация в конце Старого порядка определялась совмещением двух мощных духовных процессов – Контрреформации и Просвещения. Тридентская реформация (Контрреформация) началась во Франции с запозданием. Вначале ей противился Генрих IV, опасавшийся недовольства гугенотов; его преемников пугала реакция третьего сословия, представители которого, поборники галликанства, не желали усиления власти Святого престола. При самоустранении королевской власти инициативу – редкий случай времен абсолютизма – взяла на себя Церковь[564]. Собрание французского духовенства 7 июля 1615 г. приняло догматы, утвержденные Тридентским собором.

Исследователи указывают на то, что санкционированное Нантским эдиктом соперничество двух религий способствовало обновлению («возрождению») католичества. «Потеря принудительной монополии на истину пошла на пользу католичеству, сумевшему найти в себе силы, чтобы развернуть интенсивную борьбу за умы и души верующих. Роли переменились: напряженные духовные искания, характерные для протестантов XVI в., теперь проходили в русле католической религии», – пишет В.Н. Малов[565].

«Католическое возрождение» (если следовать определению Жана Делюмо) выдвинуло ряд выдающихся деятелей, среди них: кардинал, министр французского правительства и основатель конгрегации ораторианцев Пьер де Берюль (1575–1629). Вдохновителем создания многочисленных конгрегаций был проповедник и религиозный писатель, автор «Введения в набожную жизнь», оппонент кальвинизма, в особенности учения о предопределении, Св. Франциск (Франсуа де Саль) Сальский (1567–1622). Множество семинарий, школ и предсеминарий основал св. Венсан (Викентий) де Поль (1581–1660). Св. Викентий проповедовал среди низов общества, и его религиозно-просветительская работа тесно сочеталась с благотворительной деятельностью. Недаром впоследствии (1881) папский престол объявил его «покровителем дел милосердия».

Развитие церковного просвещения и стало самым заметным явлением «католического возрождения». Первыми на этот путь стало монашество. Иезуиты и ораторианцы перестроили школьное образование с учетом требований гуманистической культуры, и их школы обрели популярность. Активность монашества, усилившегося в противоборстве с протестантством, в начале ХVII в. была исключительной: «монахи налаживали работу госпиталей, приютов, раздачу милостыни беднякам и заключенным, шли в чумные бараки, к ним тянулись охваченные религиозным рвением миряне». С 1660-х годов вперед выходит епископат. Под его эгидой возникает сеть семинарий и «церковных конференций» (нечто вроде «курсов повышения квалификации» для кюре, замечает В.Н. Малов), в результате образуются значительные кадры грамотного духовенства. С 1670-х годов отмечают успехи в обучении катехизису на массовом уровне, в приходских школах[566].

Параллельно развертывалась деятельность традиционных проповедников, миссионерские методы которых были далеки от канонической катехизации. В сельских районах широко прибегали к мистериям и иным театрализованным действам, церковные песнопения перекладывались на популярную фольклорную мелодику. «Фольклориза-ция» затронула и содержание проповедей. В результате, как отмечает Е.М. Мягкова на материале Нижнего Пуату, начавшийся в рамках Контрреформации «крестовый поход против народной религии» обернулся очевидными признаками «окрестьянивания католицизма»[567].

Сыграло свою роль и продолжавшееся превращение сельских общин в церковные приходы. Королевским ордонансом 1698 г. кюре предписывалось следить за тем, чтобы крестьяне посещали исключительно местный храм (а это соответствовало традициям локальной общности, сохранявшимся в краю Вандейских войн). И этот парадоксальный сплав обновленного католицизма с народной, «фольклорной» традицией оказался очень прочным, воплотившись в массовой поддержке религии восставшим против Революции и гражданского устройства Церкви крестьянством Вандеи.

В общефранцузском масштабе то было время интенсивного храмового строительства. Только в Париже в первой половине ХVII в. одновременно сооружалось 16 больших храмов. Города наполнились колокольным звоном («villes sonnants»). В небольшом Бове насчитывалось 135 больших колоколов. Множились монастыри, ордена и религиозные общины. В Анже к десяти существовавшим монастырям в ХVII в. добавились еще 18, им принадлежала шестая часть городских зданий. Процветали женские конгрегации, особенно бурно развивалась новая среди них – «дочерей милосердия». Отражая прогресс конфессионального образования, резко увеличивалось число религиозных изданий, составлявших во второй половине ХVII в. половину всех печатавшихся в Париже книг[568].

«Католическое возрождение» в итоге способствовало ставшему заметному, по оценке Делюмо, к середине ХVII в. падению влияния предрассудков. Благодаря тому, что население было «лучше организовано» в религиозном отношении «более достойным и обученным духовенством», которое было более активным в своей пастырской деятельности и опиралось на лучшее знание священных текстов, верующие уже меньше боялись происков Сатаны[569].

Отдельной главой «католического возрождения» явилось распространение прозелитизма за пределы Европы – «религиозное завоевание, сравнимое со временем апостолов, но уже не в пределах средиземноморской империи, а всей планеты»[570]. Французские католики, и в первую очередь иезуиты, приняли самое деятельное участие в завоевании учением Христа новых континентов.

Начало было положено апостолическим служением Св. Франциска Ксаверия (1506–1552). Уроженец Наварры, баск по происхождению, он получил образование в Сорбонне, вместе с Лойолой стал основателем ордена иезуитов. Ксаверий был первым успешным христианским миссионером на Дальнем Востоке, о его деятельности ходили легенды, говорили, что он крестил миллионами. Достоверно, пишет Делюмо, обращение 30 тысяч[571], Ксаверием были созданы (1542–1552) христианские общины в Индии, Японии, на островах Филиппинского и Малайского архипелагов, заложены основания миссионерства в Азии. В ХIХ в. французский миссионерский журнал объявил его «великим апостолом стран Индии[572] и Японии», «мессией для Востока». Напротив Дворца Инвалидов в Париже был сооружен большой храм Св. Франциска Ксаверия, до сих пор являющийся приходской церковью зарубежных миссий.

Активностью французских миссионеров в Северной Америке был отмечен ХVII в. Вначале иезуиты при помощи сестринских орденов установили свои опорные пункты по всей французской Америке, но с 1645 г. наступила «эпоха мучеников». Теснимые европейскими поселенцами индейцы, используя партизанскую тактику, перешли в контрнаступление, и миссионерам досталось в полной мере: их топили, сжигали и даже варили.

Более успешной по-прежнему была миссионерская деятельность в Восточной Азии, а ее успехи в ХVII в. связаны в первую очередь с личностью Александра де Родеса, работавшего в 1620-х годах в Кохинхине и Аннаме. В противовес традиционной практике иезуитов Родес не делал ставку на обращение туземной элиты. Он понимал важность обращения простых людей. Стремясь адаптироваться к местной культуре, он жил в гуще народа. Изложил теоретические и практические основания новых методов миссионерства. Родес составил первый вьетнамо-португало-латинский словарь, транслитерировав вьетнамскую фонетику латинским алфавитом. Разработав вьетнамский катехизис, проповедовал на родном языке местного населения[573].

Подобно тем проповедникам, кто работал во французской «глубинке», Родес обращался к изобразительным методам, устраивая инсценировки на сюжеты Св. Писания и используя местные празднества. Вернувшись на родину и преодолев сопротивление Папского престола, опасавшегося недовольства Испании и Португалии, он основал первую собственно французскую миссионерскую организацию – Парижское общество миссий за рубежом. Этим, по оценке Делюмо, «был ознаменован великий вклад Франции в начавшуюся евангелизацию заморских стран»[574].

В 1660–1662 гг. Общество отправило в Тонкин, Кохинхину и Нанкин трех апостолических викариев. Практических результатов деятельность не имела, но составленные викариями «Наставления» замечательно характеризуют стиль