– Я помню, – прошептала Вера Андреевна почти беззвучно, касаясь иллюминатора кончиками пальцев. Будто бы и не мне.

Яблоко хрустнуло, брызнув на завитые усы и бородку соком. Глаза мужчины невольно прищурились от сочного удовольствия.

– Вот, а вы говорите, – вежливо укорил я солидного господина в нелепом при такой погоде фраке, приставленного к нам гидом.

Тот наверняка вновь захотел ответить, что им не положено брать плоды с хозяйского дерева, он не голоден, да и яблоки ему вовсе не нравятся. Но, будучи культурным человеком, постеснялся говорить во время еды.

Тем более что запретов я вовсе не нарушал – яблоки взяты не с дерева, а собраны в траве. Целая поляна красных, налитых спелостью плодов обнаружилась в уголке сада, возле холодного до ломоты в зубах ручья. Там, правда, была какая-то грозная табличка на испанском с тремя восклицательными знаками, но раз этот язык проигнорировал все мои просьбы попасть в кабину пилота, то и я с ним решил поступить так же. Да и как пройти мимо такого богатства? Так что совсем скоро небольшая часть урожая наполнила оттянутую футболку, а чуть позже перекочевала в корзину.

– Теперь эта юная леди перестанет ходить по бортику стены? – прожевав, просительно произнес смотритель.

– Вы кушайте, оно вкусное, – предложил я ему вернуться к трапезе, а Светлана сделала еще один пируэт и красиво замерла, зависнув одной ногой над пропастью.

Смотритель отчаянно вцепился в яблоко, желая проглотить его целиком. Но это он зря – во-первых, так невкусно, во-вторых, у меня еще целая корзина. В-третьих, за его спиной Федор с Пашей с внешней части стены деловито сматывали самодельную веревку. И пока не смотают – Светлана будет танцевать в свете заходящего солнца на самой грани, приковывая взгляды смотрителя и охраны. Высота в семь этажей, выветренные камни под острым каблуком бежевых туфель и резкий ветер, подхватывающий края платья, – было из-за чего в восхищенном волнении замереть сердцу, не обращая внимания на остальной мир и двух товарищей в частности.

В крепости действительно не имелось дверей и ворот, потому еще днем друзья подготовили для меня отдельный путь через стену, ожидая скорого прибытия. Ну а сейчас, как вежливые люди, мы решили вернуть занавески обратно.

Только Артем не участвовал в операции «З», предпочитая всему на свете довольно странное времяпрепровождение – он тискал в руках футляр от скрипки и подозрительно смотрел на меня. Занимался этим друг с самого моего возвращения, заглядывал в глаза, с прищуром глядел на профиль и царапал взглядом спину чуть ниже лопаток.

– Будешь? – протянул я ему плод.

Тот среагировал, как Машк на копченую колбасу, которую ел исключительно тайком, похитив со стола. Вот если бы все отвернулись – тогда да. Но пока смотрят – будет равнодушно отворачиваться, провожая цель голодным взглядом и тщательно фиксируя, куда колбасу положили. Тут в общем-то обреталась целая стая этих самых Машков в людском обличии, неравнодушно провожавших мою корзину, и смотритель не был исключением. Витаминов им не хватает, что ли?

– Можно тебя на секунду? – не выдержала душа скрипача.

Я краем глаза отметил сигнал «все отлично» от Федора, а также неспешно удалявшегося к спуску со стены и удерживающего руки перед собой Пашку и утвердительно качнул головой.

Тут же Светлана спорхнула со стены, вызвав у смотрителя вздох облегчения, а у остальной охраны – разочарования.

Оглянувшись на приотставшую свиту во главе со смотрителем, мягко выговаривающим Свете за ее поведение, Артем нагнулся к самому моему уху.

– Максим, ты вообще понимаешь, что происходит и где мы находимся?

Говорил он звенящим от напряжения голосом, и больше походило на то, что ответы ему известны. Таким тоном просят вести себя тише в важном заведении, полном чванливых сановников, которые все равно не знают, в каком кабинете наш мяч.

Только тут – улыбки и забота, собственный сад и теплая вода озера, добрые повара, легко впустившие Веру Андреевну к себе на кухню, и красивый, но непонятный язык. Им наш смех в радость, а единственная легкая шалость минутной давности – повод тайком от смотрителя обнять тяжелым, волшебным и теплым ветром, дабы показать, что Светлану обязательно подхватят, если та сорвется вниз. Ощущение безопасности и доброты повсюду, будто бы мир внутри стен – еще одна комната в родном доме. Думаю, что про веревку нашу они тоже знали, но дали убрать ее самостоятельно.

– Это дом друзей моего наставника. Он попросил встретить нас и принять у себя.

– Максим, никто не будет гонять два «Призрака» для встречи школьников!

– Ну, не знаю. Я одного за творогом в деревню отправил.

У местных свежего, увы, не оказалось, а я твердо обещал Федору вареники.

– И тебя не смущает, что это страшно дорого, а он все равно полетел?! – всплеснул Тема свободной от футляра рукой.

– Да знаю, что дорого. Но я же денег на горючее дал.

– Откуда такие средства?!

– Так я ослика продал.

– Какого еще ослика?!

– Росинанта, – терпеливо уточнил я.

– Росинант – это лошадь!

– Нет, лошадь – Звездочка, а ослик – это как раз…

– Так, все, помолчи немного, пожалуйста. – Прервав меня, Артем привалился к стене, аккуратно приставил к ней скрипку и с силой помассировал виски.

Чуть дальше от нас Светлана, заинтересовавшаяся видами города, спрашивала гида про строения вдали. Сопровождающие охотно принялись пояснять, замерев подле нее и дав нам время на беседу.

– Ты среди бела дня берешь и угоняешь автобус с лицеистами…

– Сажусь за руль, они тоже едут, – поправил тактично.

– Я даже спрашивать боюсь, где они и что ты с ними сделал.

– Отправил в пешее путешествие с осликом и лошадкой.

– Да какими еще… – вскинулся он и тут же выдохнул, успокаиваясь. – Ладно. Затем нас забирают вертолеты, и никто из встречающих ни слова не говорит против того, что ты придешь позже.

– Но я же пришел.

– Тебя привезли! И даже не ругали!

– Я испытал наиглубочайшее искреннее раскаяние, о чем уже успел сообщить.

– Кому?!

– Пилоту.

Тот все равно не говорил по-русски, оттого слова шли легко и от самого сердца.

Артем побуравил меня хмурым взглядом и вздохнул, не найдя контрдовода.

– Затем ты привозишь совершенно постороннюю женщину.

– Попрошу повежливей про мою бабушку!

– Максим, она ведь тебе даже не родственница по крови! – всплеснул руками Артем.

– А я не родич Федору, – построжел голосом, чтобы привести товарища в чувство.

– Извини… Просто это в голове не укладывается.