За этим завтраком с интервалом в несколько дней последовали другие, места менялись, а разговоры всё более затягивались из обоюдного интереса. Когда настало время первого шага, он получился почти незаметным, ожидаемым и естественным: в одну из их встреч речь зашла о кино, вкусы совпали не вполне, но на удачу вскоре была запланирована премьера фильма, который мог более или менее заинтересовать обоих. Занятная ситуация. Олег спокойно предложил сходить посмотреть «ради интереса», а она, подавив внезапное внутренне волнение и поняв, что это именно то самое, немного нехотя, без видимого энтузиазма согласилась. Он за ней заехал; первый раз увидя даму в демократичном наряде, Подсовалов ещё более укрепился в своём чувстве. После фильма, который не понравился никому, они плотно отужинали в уютном месте, разительно отличавшемся от тех, где проходили их регулярные встречи, своей непритязательной простотой, и, когда Олег подвозил даму домой, она пригласила мужчину зайти «на чашку кофе».

Всё. Далее должны следовать семья, дети, счастье и достаток, поскольку между ними была зрелая любовь в совокупности с пониманием и как будто бы смирением с оглядкой на возраст. Но последний пункт не столь очевиден, учитывая то, как далее развивались события. После полугода нежных встреч Олегу стоило предложить женщине переехать к себе, в случае если он не был готов сделать другого предложения, но Подсовалов медлил. Однако и это не беда, но мужчина чётко осознавал, что должен совершить какой-то поступок, отравляя счастье смятением кажущейся собственной несостоятельности. Пока ещё ничего не решилось, ни положительно, ни отрицательно, ничего не потерялось, все были живы-здоровы, но вот жизнь была какой-то не такой, скраденной под тенью сомнений. Надо признать, от внимания женщин редко ускользает душевное состояние любимого человека, и избранница Подсовалова не оказалась исключением, и когда она его поняла, то сделала роковую ошибку. Вместо того чтобы поддержать и успокоить Олега, а, если надо, и устрашить тем, что он может её потерять, не с наивным чванством, но с жестокой расчётливостью, как «современная независимая женщина», она предоставила ему, как взрослому человеку, возможность самому во всём разобраться. Худшей глупости нельзя было придумать. Подсовалов разобрался. От него отстранились, он почувствовал себя ненужным, а для мужчины, вынужденному постоянно испытывать жесточайшую конкуренцию, ничего подобного в жизни не надо, у него не хватает сил на борьбу на личном фронте, и подобное поведение служит сигналом перехода любимого человека из своих ко всем остальным. Близость и неодиночество, которых он желал, Олег не получил, наоборот, его оставили наедине с собой, и однажды, холодным зимним вечером, вернувшись с работы домой затемно и сев за приготовленный матерью ужин, мужчина вдруг осознал, что с его любовью всё кончено.

К Аркадию эта интересная личность подошла на выставке не просто так, а по вполне объяснимой причине: у Геннадия Аркадьевича созрел план. Будучи по натуре относительно простым человеком, он и ценности имел тоже весьма простые хоть тщательно их скрывал за неуклюжим пафосом безжизненной дороговизны, посему мысль о постройке собственного дома пронёс через большую часть своей жизни глубоко внутри. Она пришла в голову юноше ещё до того, как он познакомился с Аней, однако в то время носила неопределённый характер деревенской идиллии, лишний раз доказывая, что с этим парнем не совсем всё в порядке. Такой же характер его идея сохраняла и до недавних пор. Но что же в ней присутствовало такого необычного? На первый взгляд, желание построить свой дом – желание нормальное в особенности для обеспеченного семейного человека, к тому же после стольких лет упорной работы, однако загвоздка в том и заключалась, что ни то, ни другое не являлось его исходным пунктом. Если бы в юности Гене предложили пройти психологический тест и, в частности, ответить на вопрос, где бы он хотел жить, то парень не задумываясь ответил бы – один в лесу. И это при том, что Безроднов-средний вырос открытым человеком. Налицо внутренний конфликт, именно он (а не обычное человеческое желание) подвиг его на столь серьёзное предприятие. Да и какой отец, искренне любящий своих детей, смог бы признаться в том, что более не хочет их видеть или видеть гораздо реже, ныне он и Оксану смутно представлял рядом с собой, точнее, обдумывая будущую жизнь, о ней попросту забывал, а когда та о себе напоминала, смотрел на жену со странной смесью брезгливости и досады.

Предел способностей

Возвращаясь к знакомству Олега и Аркадия, нужно сказать, что первый о нём уже слышал, и приятели, которые пришли с Подсоваловым на выставку, указали ему на молодого человека, а второй ещё не обращал внимания на такие тонкости, как причины поступков других людей, потому между ними не возникло отстранённости. Безроднов, сам того не подозревая, плотно проник в общество определённого круга средней руки, в котором вращалась вся узнаваемая Москва, стал в нём заметен, прежде всего, выдающейся внешностью и девушкой, с которой встречался, поскольку не имел никаких реальных заслуг. Он, конечно, мог постоянно повторять себе, что ему нет нужды здесь находиться, но ведь настоящих друзей у него как не было, так и не появилось. С человеческой точки зрения проблемы Аркадия оказались глубоко безразличны окружающим людям, поскольку ломали иллюзию успешности, значимости и лёгкости бытия подобравшегося контингента, но доселе ничего плохого с ним не случилось, отсутствовали формальные причины, из-за которых от него бы отвернулись, посему парень мог поиметь приятное общение тогда, когда вздумается. Но и обманываться тем, что весь мир таков, он уже был не в состоянии хотя бы потому, что длительное время провёл заграницей.

О нынешней жизни Аркадий, как и ранее, не задумывался, его продолжали волновать лишь мысли о будущем, однако они приобрели новый оттенок, и причиной тому являлась Маша. Интересно, почему в наше время так много креативного шлака? Или, быть может, это не только признак нашего времени, так было всегда, о чём мы не знаем, поскольку весь он без труда смылся волнами поколений? И другой вопрос, который, казалось бы, похож на предыдущий, но совершенно иной: почему в писатели, музыканты или художники хочет затесаться столь много суетных бездельников (особенно в музыканты)? Ведь мало кто из них понимает: говорить надо не чтобы тебя услышали, о потому, что есть что сказать. Также мало кто способен молвить сему многоопытному грешнику, коим является этот мир, то, чего он ещё не слышал, не сделал и от чего не успел заскучать. Но всё равно с наивной обречённостью мы стремимся к популярности, в большинстве своём бесследно исчезая под толщей веков даже