Мама Влада всматривается в мое лицо с холодным прищуром, от которого озноб идёт по коже. Может, я это… зря про умерших? Может, они сильно религиозные, а тут я со своим богохульством крылатым? Влад же, сухарь непробиваемый, не соизволил меня в семейные тонкости посвятить.

Взгляд-то я выдерживаю, что я, зря что ль столько лет тренировала морду кирпичом для бешеных мамашек неуправляемых детей? Но нервничать начинаю больше.

Если б не успокаивающее поглаживание большой теплой ладони по пояснице, я бы, наверное, уже бежала обратно в машину, заперлась там и требовала везти меня домой. Черт, надо было выучиться в автошколе, было бы куда эффектнее потребовать ключи от тачки и свалить в закат в одиночестве.

Но почему молчание так затягивается? Почему Влад не произносит ни слова?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я отрываю взгляд от пугающей женщины напротив и поворачиваю голову на Медведя.

Он, гад, беззвучно смеётся. И мои брови — научились плохому у его "гусениц"! — сходятся на переносице. Фу, плохие, разбежались по местам, не дадим окружающим повода меня раскусить!

— Она из наших, что ли? — наконец, насмешливо спрашивает мама Влада, вмиг приобретая добродушное выражение лица.

— Ну вот, я думал сохранить интригу подольше… — улыбается Влад.

А я ничего не понимаю!

— Владик, я тебя умоляю, я ещё ее не увидела, а уже левым боком почувствовала! А уж когда наша пчёлка открыла рот…

— Из-ви-ни-те? — я не знаю, как реагировать. Меня сейчас оскорбляют или хвалят? Мне с важной мордой разворачиваться, потрясывая волосами, или бросаться в объятия к этой странной женщине?

Что происходит-то?!

— Совершенно не за что, дорогая! — высоко звенит голосом дамочка. — В кои-то веки Владик меня удивил. Уж думала, не доживу до этого мгновения.

— Мама!

— Я шучу, шучу. Пойдемте в дом, представление почти началось!

— Празднование? — уточняю я.

— Нет-нет, именно представление, дорогая. Будет у нас сегодня Репка альтернативная, с пчелиными мотивами!

Влад подталкивает меня ладонью в сторону дома и шепчет:

— Знакомься, Валентина Павловна, артист театра кукол…

Ах, вот оно что!

— Высшей категори-и! — снова нараспев добавляет Валентина Павловна, не оборачиваясь, но треся пальцем в воздухе.

— Высшей категории, — повторяет Влад. — И совершенно сумасшедшая женщина.

— А это смотря с кем сравнивать, мой дорогой, смотря с кем сравнивать! — снова этот палец над головой.

Мы входим в калитку и неспешно шагаем к дому. Аккуратные клумбы и грядки с помидорами — это явно не про семью Горьких. Не смотря на внешность типичного "домика в деревне" за забором скрывается ландшафтное произведение искусства: рвы, горки, фонтанчик и маленький пруд. Но самое примечательное здесь, конечно, засилье гномов ростом с тридцать сантиметров и их неоднозначные позы.

Что этот красноносый делает с синешляпым?

— Вла-а-ад, — тихо тяну я. — Я как-то видела ужастик…

— Да, эти гномы и меня преследуют в ночных кошмарах. Но, поверь, это не..

— Пчёлка — вперёд! — жестом конферансье распахивает дверь Валентина Павловна, прерывая чистосердечное Влада.

Медведь тяжело вздыхает и пропускает меня вперёд.

И, ой, мама. Гномы нервно курили в сторонке. Или прямо в доме, потому что… ну, адекватом тут и не пахнет.

[1]Ципао — это китайское длинное платье/рубашка.

Майя.

Ладно.

Ладно. В принципе, уши мне даже идут. Букет из морковок — это креативно. И делать какую-то неведомую дичь мне далеко не впервой.

А если взглянуть на Медведя… так и вовсе кажется, что все на своих местах. Вселенная ловит баланс!

Остаётся только один вопрос: нас точно выпустят отсюда?

— Почему ты не рассказал раньше? — спрашиваю у Влада шепотом, пока он натягивает на себя буро-рыжий кафтан.

— Не хотел пропустить выражение твоего лица, когда ты увидишь творческую мастерскую моей семьи.

— Так это своего рода мини-театр? — объясняет наличие гигантской репки посреди гостиной и костюмерной рядом с кухней.

— Это и театр, и дом, и чертова кроличья нора. И так было всю жизнь, — поверх дублёнки повязывает красный кушак.

— С ума сойти. И как тебе удалось выйти из этого дома юристом?

— Поверь, мои родители до сих пор задаются этим вопросом. Наверное, во мне просто отсутствует этот ген. Ты же видела мою сестру?

Да уж, такое явление пса народу не забудешь. И ее лай мне на ухо вместо приветствия тоже. "В образе" — с блаженной улыбкой поведала мне Валентина Павловна, подталкивая в центр комнаты, где уже царила атмосфера Шапито.

— Так вот она с рождения "их породы". Петь научилась раньше, чем говорить. Обожала сидеть у них на выступлениях за кулисами, перебирать бесконечное количество кукол, а уж наряжаться… Пока я постигал хитрые премудрости математики, ей разрешали бегать голой по газону. "Нельзя мешать творческой самореализации" — говорила мама. А потом с тоской смотрела на меня. Они до последнего пытались увлечь меня этим своим образом жизни. Но мне всегда все это было чуждо. Я до сих пор покрываюсь липким потом, стоит увидеть ростовую куклу.

— А-а-а-а, — наконец, доходит до меня. — Так вот почему ты так побледнел на моем свино-стриптизе?

— Боже, не напоминай, — Медведь притягивает меня в свои объятия и утыкается носом в висок. — Ты добавила в мою копилку пару бессонных ночей.

— Не я, а Пигги, — усмехаюсь ему в грудь.

— Ты, всё-таки, больше.

— Дети, вы готовы? — звучит распевчатое с той стороны двери и я разочаровано вздыхаю. Такой момент! Так не хочется вылезать из этих теплых объятий!

— Ещё минута, мам! — говорит Влад. — Ты можешь отказаться, — обращается уже ко мне. — Эта дурацкая традиция устраивать представление на годовщину свадьбы не обязывает гостей участвовать. Ты могла сидеть в зрительном зале, как бабушка и наш кот…