Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я мог бы и дальше переделывать слова песни, чтобы описать свои мысли и чувства, но это не может продолжаться вечно — пора сделать шаг вперед в пучину того, что, надеюсь, убьет меня… Ох, это место… Такое знакомое, но такое иное. Я впервые на этой станции МЦК, и был невообразимо удивлен, узнав, куда ведет выход из нее. Знак ли это или нет — я не смотрел карту перед поездкой в храм призраков прошлого. Я увидел, что название станции соответствует тому району, в котором я должен был искать заветное место… Но даже не мог предположить, что, выйдя на улицу, окажусь в менее, чем пяти минутах ходьбы до ее дома.
Коптевская улица, дом 34 — здесь жила Лиза. Примерно три года я не появлялся в этом районе. Кто-то бы сказал, что я, может, зря трачу время, и она давно уже переехала. Но я знаю наверняка: Лиза все еще живет в этом старом пятиэтажном доме. И ее лысый асексуал, вероятно, тоже. В конце концов, это его квартира. Я вообще не уверен, что у Лизы была своя недвижимость. И хоть ей весной должно исполниться тридцать один, не думаю, что та смогла куда-то съехать или купить свою собственную. Интересно, какая она сейчас и чем занимается? Впрочем, скоро узнаю.
Я зашел во второй подъезд и поднялся на четвертый этаж — там была их квартира. Код домофона не изменился… Столько воспоминаний… И уже, стоя у двери, я задумался: «Что я тут делаю? Зачем мне это?» Возможно, дело в том, что мне некуда идти, и податься к Лизе — это единственный, хоть и глупый, вариант. Да, думаю, стоит теперь сказать, чем я занимался последние полгода. В конце концов, без этого моя история не будет полной. 23 июля 2015 года. В этот день произошло то событие, что изменило мою жизнь. Тогда я убил человека и решил понести за это наказание, ибо нельзя было, чтобы за мои грехи страдали близкие мне люди.
Дождавшись машину скорой помощи, я помог им погрузить Джерри. В тот же момент за мной приехал автомобиль с людьми отца. Среди них был Стас — тот самый седой мужчина, который был поставщиком далекой весной. Они все утрясли с фельдшерами: дали установку не рыться тут и спокойно ехать в больницу. Я только успел продиктовать им номер Максима для связи. Видимо, руководство больницы тоже было в курсе событий, так как меня заверили, что полиция не нагрянет к Джерри с расспросами. У отца, воистину, были хорошие связи. Не просто так его кличка «Князь» — это еще и титул. Что же до тела Родосского… «Это больше не твоя забота», — так мне ответил Стас и попросил сесть в машину.
— Я могу навестить своего друга в больнице, — спросил я его, пока мы ехали в машине.
— Нет, — ответ Стаса был категоричен. И тогда я решил попросить о следующем: заехать домой в Коломенское, чтобы я мог забрать свои вещи. На эту просьбу я получил добро.
Зайдя домой, я принялся, в первую очередь, собирать свои вещи. Я попросил дать мне тридцать минут — я управился за десять. Ну, как управился… вытащил все из шкафа и полок. Чтобы просто так не сидеть на одном месте, я решил пройтись по квартире. Осмотревшись вокруг, начал замечать то, чему давно уже не придавал значение. Картина Сальвадора Дали на стене в спальне, которую я, признаюсь, одно время высмеивал, ровно, как и книги российских классиков в старом шкафу; антресоли, на которых виднелась коробка с DVD-проигрывателем; часы в форме кошки на кухне, которые уже месяц, как остановились, и многое другое.
Среди того, на что я обратил внимание, были и новые элементы убранства, которые пришли вместе с нашим совместным с Джерри проживанием. Например, герань на подоконнике, которую мы по очереди поливали; порядка десяти невскрытых банок «Fanta» разных вкусов, выстроенные вдоль стенки серванта, которые Дима нам любезно дарил; и стоящая в рамочке на столе в нашей комнате совместная с Максимом и Аней фотография, сделанная 9 июня — в международный день друзей и пивоваров. Хороший был день. Хорошие были времена… Как бы мне хотелось остаться тут…
Смотря на все это, мне было одновременно очень тепло и необычайно грустно. Мне виделось, что я в последний раз нахожусь в этой квартире. Тяжело вздохнув, я принялся упаковывать свои вещи в чемодан: костюм, в котором прилетел из Крыма, мотоциклетные штаны и красную куртку, которые мы купили вместе с Джерри, рубашки, сменное белье и прочее-прочее. Когда я оказался здесь со мной был лишь один небольшой чемодан темно-синего цвета — теперь к нему прибавился рюкзак. Но и кое-что убавилось. Я оставил Джерри свою банковскую карту, а рядом положил бумажку с ПИН-кодом. На ней должно было быть порядка 140 000 рублей. Этого бы ему хватило на первое время, пока не залечит раны и не встанет на ноги. Джерри, это мой подарок тебе. Мой самый лучший друг… Время вышло; я покинул квартиру, и мы поехали к отцу. Правда, сначала заехали к их доверенному «лепиле», чтобы тот залатал мои раны и что-нибудь сделал с глазом. Не буду вдаваться в подробности, но теперь я вынужден большую часть времени носить повязку на левом глазу, словно какой-то пират.
Я должен был выплатить отцу 120 000 рублей, работая на него. За полгода, зарабатывая в месяц порядка 30 000 рублей, я выплатил долг, а оставшиеся 60 000 я оставил себе на будущее. Должен кое-что сказать об этом месте, где, так сказать, был головной штаб отцовской «империи». Лучше всего подходит описание через сравнение: в фильме «Индиана Джонс и Храм судьбы» были катакомбы, где адепты темных сил совершали жертвоприношения, и там же трудились рабы. Вот, примерно так же выглядело и это место. Только тут рабами были не дети, а уже весьма взрослые люди. Видимо, у них отбирали документы и насильно, как в мафии попрошаек, заставляли работать за еду и эфемерную свободу. Зато я теперь понимаю, какая судьба ждала Джерри и Влада, если бы я не вмешался…
Хоть отец и предлагал остаться с ним в деле, я решил уйти и пойти своим путем. Я отработал свой долг — получил свое наказание. Хотя, учитывая, что проживание и еду, он эти
