– Хорошо, – сказала Сабина. – Тогда можем играть с открытыми картами.

Лицо Белока ничего не выражало.

– Почему я должен это делать?

– Потому что иначе вам придется драить коридоры.

– Предложите мне более приятное времяпрепровождение.

– Убийство «Многоножка» в Берлине.

– О господи. – Он вымученно улыбнулся. – Снейдер уже столько раз был здесь по этому поводу.

– У меня другая задача.

– Значит, вы знаете Снейдера… – Белок приподнял густые седые брови.

Сабине было все равно, пока он не знает, как ее зовут.

– Кто-то скопировал ваше творение и попытался возложить вину за это убийство на берлинского гинеколога.

– Это не ново, – перебил он ее.

– Но, возможно, убийца следил не за вами, чтобы узнать, кто навещает вас в тюрьме, а изучал берлинского врача доктора Яна, чтобы выяснить, что можно повесить на него.

Белок ненадолго задумался.

– А вот это что-то новенькое.

– Вполне возможно, что речь шла вовсе не о вас, а все время только о докторе Яне. – Сабина задела эго Белока и собиралась понизить его рейтинг. – Вы могли случайно вписаться в схему… оказаться просто средством для достижения цели.

У Белока заходили желваки.

– Хорошо, мы поговорим об этом, но только с глазу на глаз.

– Это невозможно, – ответила Сабина. Во время допроса по соображениям безопасности в помещении всегда находился второй полицейский. Белок мог бы ранить сам себя и потом утверждать, что Сабина его избила.

– Я не хочу, чтобы нас слушал кто-то из сотрудников тюрьмы, – пробурчал он. – Если они расскажут, что я сотрудничаю с Федеральным ведомством уголовной полиции, мне здесь не поздоровится.

– Пока что вы не сотрудничаете.

– Зависит от того, какие еще теории имеются у вас в запасе.

Сабина кивнула охраннику, но тот не двинулся с места.

– Вы уверены?

– Да.

– Две минуты, не дольше. – Мужчина покинул комнату.

Дверь грохнула, и Сабина осталась наедине с Белоком. Она уставилась на зеркальное стекло.

– Они могут видеть нас, но не слышат, – объяснил Белок.

– Отлично, тогда мы можем говорить открыто. – Она наклонилась вперед. – Почему гинеколог вас навестил?

– Как почему? Он мой почитатель и хотел поздравить меня с творением всей моей жизни.

– Как вы думаете, почему он был единственный за все эти годы?

– Мало кто увидел смысл этих работ.

– И в чем же их смысл?

Белок улыбнулся.

– Спросите художника, который рисует картины кровью, сможет ли он объяснить свои мотивы. – Белок кивнул. – Ты или создан для того, чтобы понять произведение, или нет.

– И Мартен Снейдер понял?

– Мы создаем то, что видим. Да не отважится никто создать в искусстве то, что он не хотел бы видеть в жизни.

– Соединенных между собой мертвых детей?

Белок терпеливо изучал ее.

– Я уже вижу, что у вас со Снейдером ничего общего.

К счастью, это было так. Все-таки разум Снейдера большую часть времени находился в аду, где вступал в контакт с больными умами разыскиваемых серийных преступников.

– Очевидно, вы хорошо разбираетесь в людях, – польстила ему Сабина. – Вы познакомились с гинекологом. Кто мог бы оговорить его?

Белок внимательно на нее посмотрел.

– Если вы действительно считаете, что настоящий убийца не являлся почитателем моего лейпцигского творения, а использовал его, чтобы просто обвинить кого-то другого, нам стоит прекратить этот разговор. Потому что тогда вы абсолютно не поняли, что произошло.

– Можно еще один вопрос?

– Хорошо, но будете мне должны.

– Если это в моей власти.

– Просто маленький пустяк, – сказал Белок. – Что вы хотите знать?

– Что написал вам гинеколог и что ответили ему вы?

– Вы плохо подготовлены, – пожурил ее Белок. – Я ничего ему не ответил.

– А раньше вы ему писали?

– На протяжении всего моего заключения я не состоял в переписке ни с одним человеком.

– Что он написал вам?

– Слышали про тайну переписки? Кроме того, ваш вопрос вы уже задали.

Сабина прикусила губу.

– А теперь ваш должок, – пробурчал Белок. – Передайте от меня Снейдеру: «Пит ван Лун скоро выйдет».

Сабина была сбита с толку.

– Кто такой Пит?

В этот момент в помещение вошли мужчины.

– Закончили?

– Да, – ответил Белок.

Они отцепили его от трубки, надели наручники и повели из комнаты.

– Кто это? – повторила Сабина.

– Просто передайте это Снейдеру.

«Черт подери!» У нее осталось столько вопросов, но Белок просто ушел, не взглянув на нее и не произнеся больше ни слова. Когда покинула комнату для допросов и получила назад свои вещи, Сабина спросила у сотрудника, который сопровождал ее, существуют ли копии писем, адресованных заключенным.

– Конечно нет.

– Да ладно вам! Мы говорим о заключенном строгого режима.

– Что вам нужно? – вздохнул он.

– Фотокопию всех писем, которые получил Белок.

– О’кей, было только одно письмо; это можно устроить. Подождите пока у входа, я схожу в бюро и сделаю копию.

Сабина покинула тамбур и присела на пластиковый стул в зоне для посетителей рядом с постом вахтера. Слева от нее стояла искусственная пальма с блестящими листьями.

– Да, она еще здесь, – сказал вахтер и вышел с сотовым из своей кабины. Он прикрыл телефон рукой и обратился к Сабине: – Я разговаривал с Висбаденом. БКА не в курсе о вашем допросе, а Мартен Снейдер недоступен.

Сердце Сабины забилось сильнее.

Мужчина протянул ей телефон.

– На линии следователь, который вел тогда это дело. Он хотел бы поговорить с вами.

Сабина даже не знала, как его зовут. С недобрым предчувствием она взяла трубку.

– Алло? Говорит Сабина Немез. Я…

– Я узнал, что какая-то ссыкуха из академии допрашивает моего заключенного? – пролаял низкий голос в трубку. – Это вы? В чем дело? Почему я ничего об этом не знаю?

– Теперь знаете, – ответила Сабина. – Успокойтесь.

– Вы в своем уме? Что вам нужно от Белока?

– Его убийства были скопированы четыре года назад в Берлине.