Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мариетта не нашла что ответить, пораженная легкомысленной небрежностью, с которой Деллара объявила о своем бессмертии. Но она не успела ни о чем ее спросить, так как Деллара легла на спину и закрыла глаза, пожелав им обеим спокойной ночи.
Мариетта предполагала, что они на следующий день разработают план. Или тогда, когда проснутся утром, ведь бал затянулся на всю ночь и продолжился на следующий день, пока она не потеряла счет времени. Постоянная темнота за стенами из замерзшего сахара туманила голову Мариетты, дезориентировала ее. И еще воспоминание о том, как она танцевала в объятиях капитана, о том мгновении, когда она думала, что он вот-вот прижмется губами к ее губам, и об электрическом токе, который пробежал по ее жилам, когда она осознала, что ей этого хочется. И что она не должна ему этого позволить ради блага их обоих. Она также размышляла о своей стычке с Делларой, озадачившей ее. О той уязвимости, которая проступила сквозь колючую оболочку Деллары и заставила Мариетту презирать себя за то, что она обнажила эту уязвимость. И, как это обычно бывает ночью, в ней проснулся страх, нашептывающий о мужчине с ледяными глазами и сединой в волосах. Об охотнике, взявшем ее на прицел.
– Тебе просто необходимо поспать, – сказала Пирлипата, заметив охватившую Мариетту усталость. Она дала ей мягкое, толстое одеяло. – Свернись под ним клубком и дай своей голове передышку на какое-то время. Моя мать всегда мне говорила, что нет смысла думать усталой головой, все тревоги мира могут подождать до следующего дня.
Мариетта взяла одеяло.
– Спасибо. – Развернув его, она ощутила слабый запах только что выпавшего снега. Она уютно закуталась в него.
– Оно пропитано магией, которая успокоит и усыпит тебя, – сказала Пирлипата. – Погрузит в глубокий сон без сновидений, потому что не только тело нуждается в отдыхе.
Мариетта ответила не сразу, магия проникала в ее голову подобно легким пальцам вора, крадущего ее сознание.
– Я горько сожалею о том, как говорила с Делларой, мне не хочется, чтобы она думала, что я все это время осуждала ее. Я ее не осуждаю; не в моем положении кого-то осуждать. Я всю жизнь прожила, окруженная богатством; кто я такая, чтобы кого-то критиковать? – прошептала она, закрывая глаза. – У меня никогда не было подруг, сестер, таких как вы обе, и я очень рада, что вы есть у меня, но каждый раз, когда я чувствую, что приближаюсь к Делларе, она держит меня на расстоянии вытянутой руки, и я не могу этого понять. Я хотела заставить ее почувствовать себя на моем месте. А теперь она, наверное, относится ко мне еще хуже, чем всегда.
– Не тревожь себя такими мыслями, – ответила Пирлипата. – Деллара хотела вызвать у тебя эту реакцию, она всегда так делает. Она провокатор. Но она никогда не относилась к тебе плохо. Совсем наоборот, но она боится сближаться с «домашними любимцами» короля. Если бы она не подружилась с тобой, ей было бы легче пережить твою смерть. В ее груди скрывается самое горячее сердце, какое мне посчастливилось встретить. Достаточно большое, чтобы истечь кровью ради тебя, а в следующее мгновение она обрушится на тебя в гневе только из страха тебя потерять. Однажды она уже потеряла подругу, много лет назад. Она была сильной, храброй и красивой. Из тех женщин, которые заставляют сиять даже рассвет. Ее сердце было добрым и любящим, и ее нельзя было не любить. Но Деллара любила ее больше всех.
– Что с ней случилось? – шепотом спросила Мариетта, боясь узнать это и еще больше боясь не узнать, она боролась с непреодолимым желанием уснуть и не услышать ответ Пирлипаты.
– Король Гелум убил Амадеа. И часть Деллары умерла вместе с ней. – В ночи раздался тихий вздох Пирлипаты. – Ее слова – это ее броня, Мариетта, постарайся помнить об этом. Под ними скрывается горюющее сердце.
Мариетта уставилась в потолок. Он был раскрашен наподобие замороженных сахарных стен, хоть и не переливался так, как они. Ей не хватало звезд. Она не знала, что ответить на откровения Пирлипаты, а ее мысли были слишком медленными, и она не могла выразить их словами. Когда она взглянула на Деллару, то увидела, что у нее ресницы мокрые. Мариетта закрыла глаза.
– Прости меня, – прошептала она.
Сон пришел к ней, быстрый и властный, и ночь забрала ее к себе.
Но ночью что-то пробудило ее от волшебного сна. Фигура Дроссельмейера склонилась над ней. Она попыталась закричать, но не смогла, магия сделала ее бессильной, ее веки были тяжелыми и закрывались против ее воли. Когда она в следующий раз заставила их разомкнуться, его уже не было. И Мариетта не смогла бы сказать, было ли это видение, или всего лишь мрак и воображение оживили ее страхи, и они стали реальностью.
Глава 33
Недели сливались и тонули в пересыпанном блестками тумане балов, перечитывании дневника, в котором капитан изливал душу, и в суровом заключении, которое регламентировало дни Мариетты и лишило бы ее рассудка, если бы ее не поддерживали два столпа: Пирлипата и Деллара. Иногда Мариетта почти верила, что она живет во сне, ее дни были слишком выхолощенными, хрупкими, лишенными смысла и далекими от реальности. Не было ни книг, ни уроков, ни обязательных светских визитов, пускай она раньше терпеть их не могла, и время начало по капле вытекать из часов, собирая все ночи в один котел тьмы. И все-таки, когда эти ночи становились невыносимо мрачными, два ее столпа стояли прочно и непоколебимо, и две женщины делали жизнь Мариетты терпимой. Каждый день они обсуждали еще одну часть своего тайного плана. А каждую ночь она жадно поглощала слова капитана.
Череда балов тянулась сквозь долгую, мрачную зиму Эвервуда, а их апартаменты находились под постоянным надзором. Портнихи, башмачники, кондитеры – все посещали их по приказу короля, преданно напрягая все силы для того, чтобы «домашние любимицы» короля Гелума носили лучшие наряды, имели самые модные аксессуары, были окружены самыми сладкими ароматами и самыми колдовскими заклинаниями. Опасаясь быть услышанными, все трое избегали говорить о своем плане, пока не подворачивался подходящий случай уединиться. В бассейне шум пенного водопада мятной воды заглушал звук их
