– У нее под началом целая бригада портних, которые месяцами с головой погружены в работу, готовясь к зимнему сезону балов, – объяснила Пирлипата.

Деллара грустно улыбнулась.

– Она просто волшебница в своем ремесле, – сказала она. – Королева Шелкового квартала. Вот увидишь.

Несколько часов спустя Мариетта едва узнала себя. Золотистый корсаж без бретелей облегал ее как вторая кожа. На нем сверкали силуэты елей цвета оникса. Пышная юбка из тюля насыщенного черного цвета шуршала многочисленными слоями. Черные пуанты обнимали ступни, и когда она встала перед зеркальной дверцей платяного шкафа, то оттуда на нее смотрела Одилия, антипод ее Одетты. Глаза Мариетты подкрасили дымчатыми оттенками, брови превратились в веточки, с которых спускались на скулы виноградные лозы с крохотными золотистыми листочками. Она старательно расчесала свои длинные волосы щеткой со смесью топленого масла и коричневого сахара, запах которого вызвал у нее воспоминание о капитане, заставившее ее покраснеть. Волосы спускались по спине, переплетаясь с золотистыми волнами шелка, которые переливались во время танца.

– Заявляю, что ты выглядишь идеально. Капитану трудно будет отвести от тебя взгляд, – с удовлетворением произнесла Деллара, осматривая лицо Мариетты, и положила свои кисти. Щеки Мариетты покраснели. – Так еще лучше. – Улыбка Деллары стала шире. – Ты выглядишь так, будто нуждаешься в том, чтобы тебя хорошенько изнасиловали. – Она подмигнула покрасневшей Мариетте и натянула пару черных бархатных сапог, доходящих ей до бедер.

Мариетта отвела глаза в сторону, она чувствовала себя так, словно очутилась в отталкивающем мире «Мулен Руж». Это чувство не было новым для нее; во время своего пребывания в Эвервуде она уже была свидетельницей такого распутства в этих замерзших сахарных стенах, что ей хватило бы этого на всю жизнь.

Деллара рассмеялась:

– Я так и знала: ты из одного из тех самых миров.

Мариетта покраснела еще сильнее и бросила на Деллару раздраженный взгляд:

– О каких это мирах ты говоришь?

– О тех, где нет никакого веселья. – Деллара вздернула брови, а нарисованное вокруг ее глаз черное кружево придавало ей коварный вид.

Игнорируя ее, Мариетта повернулась к Пирлипате и помогла ей расправить шелковые складки ее длинного золотистого платья. Оно спускалось до самого пола, его сверкание кое-где нарушали крохотные черные грозовые тучки, плавающие вверх и вниз по атласу, они иногда замирали и проливали струйки чернильных дождевых капель. Пирлипата нанесла такую же каплю дождя на щеку, потом покрыла губы и кончики темных волос золотистым лаком.

Деллара посмотрела на Пирлипату.

– Если ты планируешь сделать так, чтобы нас всех убили, то я сегодня вечером повеселюсь, – пробормотала она еле слышно.

Ивана внесла последние поправки в наряд Деллары; это было пышное платье из блестящего золотистого атласа с рюшами. Нитки черных драгоценных камней обвивали ее шею и обе руки, делая ее фигуру темной и сияющей изнутри.

– Последний штрих – слегка припудрим сахаром. – Ивана подошла к Мариетте с золотым горшочком в одной руке, в котором что-то сверкало, и с мягкой кистью в другой руке.

– Не припудривайте ее сахаром. – В голосе Пирлипаты звучала мощь ее пропавших доспехов. Мариетта с удивлением взглянула на нее. Пальцы портнихи дрогнули.

– Вспомни, что мы обсуждали. – Протяжный медовый голос Деллары дополнил многозначительный взгляд в сторону Пирлипаты. – Нам необходимо, чтобы она сверкала и сумела очаровать капитана, – шепнула она, а Мариетта нахмурилась. – Продолжайте, пожалуйста. – Деллара махнула рукой Иване. – Припудрите ее.

Пирлипата гневно смотрела на Деллару, воздух между ними искрился от напряжения. Прежде Мариетта никогда не чувствовала ничего подобного в связывающих их дружеских узах.

Ивана окунула кисть в горшок и нанесла сахар на голые плечи, руки, шею Мариетты, а также провела ею сверху вниз между грудями, что вызвало наибольшее возмущение, однако портниха равнодушно проигнорировала то, как она ахнула, и продолжала наносить пудру. Закончив, она взяла свою сумку со столика и ушла, стуча каблуками. Каждый дюйм кожи Мариетты сладко блестел.

Деллара нанесла на ее губы оттеночную помаду и промокнула их салфеткой, потом встретилась с ней взглядом в зеркале.

– Мы привели в действие наш план. Да прольют на нас звезды свой яркий свет. Осуществить следующую часть плана предстоит тебе, Мариетта. Не разочаруй нас.

Тронный зал сверкал, как содержимое бокала с шампанским. Основными цветами были золотой и черный. Крошечные золотые бантики на шеях у морозных дятлов, бродящих вокруг замерзших ручьев и фонтанов, включали их в ту же цветовую гамму. Иглу сменили шары, висящие на тонких золотых цепочках, они были достаточно большие, чтобы в них могла забраться парочка. Они были покрыты переливающимся инеем, скрывающим влюбленных от посторонних взглядов.

Мариетта танцевала, ее многослойное платье было воздушным, как наряд эпохи Возрождения. Во время танца она наблюдала за залом в ожидании подходящего случая. Вокруг сновали слуги и служанки, на которых не было ничего, кроме золотой краски, на их подносах из оникса возвышались стопки имбирных пирожных с золотистым карамельным кремом, увенчанных маленьким имбирным человечком в черном галстуке-бабочке, который пел и распространял соблазнительно вкусный аромат. Она заметила Фина и Даниона в черно-золотых мундирах, стоящих у главного входа и погруженных в беседу. Потом увидела спину Кларена, который вскарабкался в один из шаров, а потом втянул туда за собой женщину в костюме в черно-золотую полоску. Король в золотом костюме, обсыпанном осколками золотистых драгоценных камней, танцевал с Пирлипатой, безмятежная улыбка которой не ввела в заблуждение Мариетту. Делая пируэты, Мариетта следила за их лицами, сливающимися в одно сверкающее пятно. Капитана она пока не видела. Ей пришло в голову, что он, возможно, не придет на бал; как у капитана, у него наверняка есть обязанности более важные, чем танцы. Но все равно она не могла удержаться и искала его взглядом. Помимо собственного задания, слова, написанные им, звучали по ночам в ее снах. Некоторые она запомнила, знакомые, трогательные. «Смотрите на звезды».

– Пока никаких следов нашего доброго капитана? – спросила Деллара, проносясь мимо в вихре золотистых юбок и потоков энергии.

– Его нигде не видно, – понизив голос, ответила Мариетта.

Деллара поджала губы.

– Подождем. Возможно, он появится позже.

– Я танцую уже много часов, как мне кажется, должно быть, ночь уже подходит к концу. – Мариетта взяла с подноса проходящего мимо слуги пирожное, стараясь изо всех сил не обращать внимания на его обнаженное тело.

Деллара взяла себе два пирожных.

– О, ты еще ничего не видела. Король живет для того, чтобы устраивать балы, – шепнула она в ухо Мариетты, потом повернулась и в другое ухо прибавила: – И ему больше всего нравится, когда они вопреки логике продолжаются всю ночь. Все становится странным и удивительным. – Она закружилась в