– Я уверен, что в вашем распоряжении есть портниха. – Его ладони соскользнули вниз, на талию, Мариетта подняла руки вверх и заставила их трепетать, как лебединые крылья, изображая Одилию, и одновременно выполнила короткую цепочку фуэте. Капитан двигался вместе с ней, его руки помогали ей, поддерживали ее, дымчатые волны тюлевой юбки струились вокруг ее ног, аромат темного шоколада обволакивал их обоих, на мгновение создав такую близость, которая могла бы лишь присниться Мариетте.

Она заставила себя сосредоточиться на насущной задаче.

– Мне нужно не очередное платье, а одежда прислуги. Хотя, если вам удастся добыть какие-то лишние мундиры, я с удовольствием их возьму; я нахожу смехотворным, что женщинам не позволяют служить в армии. И в моем мире, и в вашем. Как будто мы слабее вас. – Она отвела ногу назад и высоко подняла ее, напрягая мышцы; рука капитана по-прежнему крепко обнимала ее талию и вращала ее медленно и уверенно, пока они не оказались лицом друг к другу. Его глаза были так близко, что она видела в них золотые и темно-коричневые точки. Она в смятении выполнила поворот в вихре тюля и разрушила эту связь взглядов.

– А каким образом это не будет способствовать вашему бегству? – прошептал он.

Стоя спиной к капитану, Мариетта улыбнулась. Потом повернулась к нему лицом и положила ладони ему на плечи:

– Вам нет необходимости заботиться о деталях.

Он стиснул зубы. Его светло-карие глаза смотрели в ее с таким жаром, что могли растопить сахар. Она приказала себе отодвинуться, отвести взгляд, но не сумела, застыла на месте.

– Я подумаю, что мне удастся сделать, – в конце концов произнес он.

– Спасибо. Мне понадобится три костюма.

Он нахмурился:

– Три? Даже один было бы…

Мариетта прижала свою руку к его ладони, заставив замолчать.

– Не могу выразить, как я вам благодарна.

Музыка снова изменилась, стала медленной и плавной, начинался новый танец. Мариетта отвела глаза, пытаясь избавиться от чувства неловкости. Танец был уловкой, чтобы их беседа не вызывала подозрений. Но танцуя с ним, она слегка задыхалась и чувствовала себя растерянной, ей не хотелось признаться себе, что она не хочет останавливаться.

Капитан протянул ей руку:

– Вы согласитесь на еще один танец?

После секундного колебания она взяла его руку, не в силах противиться желанию снова оказаться в его объятиях, и позволила танцу унести их через тронный зал, будто они были частью самой музыки. Он умело вел ее, руки у него были сильными и нежными. Она прижалась щекой к его груди, этот танец оказался более пьянящим коктейлем, чем ликеры, он снимал все запреты.

– Я прочла ваш дневник, – прошептала она в его костюм.

Его руки крепче обняли ее.

– И что вы подумали?

– Больше ста лет назад один писатель из моего мира, Вольтер, написал, что «письмо – это картина, нарисованная голосом». Когда я читала ваш дневник, я это почувствовала. Он позволил мне лучше понять эту фразу, напомнил мне о красоте, которую несут слова. – Капитан приподнял ее подбородок, пытливо всматриваясь в ее глаза.

– Не забывайтесь, – прошептала она. – Мы не одни.

Он вздрогнул и отпустил ее, снова становясь командиром. Понимая, что она не должна больше танцевать с ним, Мариетта хотела уйти прочь, но он многозначительно посмотрел на нее.

– Я бы посоветовал вам быть осторожной. – Он показал на ее обнаженные ключицы, блестящие от сахара.

– Вы критикуете мой наряд?

Он хрипло кашлянул:

– Вовсе нет, вы изумительно хороши сегодня. Но сахар… он приглашает его попробовать.

Мариетта окинула взглядом бальный зал. Когда ночь приблизилась к середине, музыка стала такой же пьянящей, как заколдованные пирожные и бесконечный поток ликеров, и бал превратился в оргию, достойную самого Вакха. Тонущие в тени дальние стены зала были полны обнимающихся парочек. Из одного шара вылетело платье и плавно поплыло вниз под веселые крики окружающих. Несколько мужчин бродило вокруг, одетых только в узоры из сахарной пудры, которые уже с них слизали в той или иной степени. Мариетта опять посмотрела на капитана, лицо ее пылало.

– Я это учту, – сказала она. И закружилась в вальсе с новым партнером, прочь от капитана.

– Тебе удалось покорить его беспомощным выражением своего лица? – спросила Деллара, когда они втроем вернулись в апартаменты и переоделись перед сном. Деллара раскинулась на подушке в шелковой пижаме, расписанной насыщенными шоколадными красками, издающими аромат восхитительной улочки со множеством кафе-шоколадниц. Пирлипата надела золотую нижнюю рубашку и шорты, а Мариетта – кремовую ночную сорочку.

Пальцы Мариетты, заплетавшие волосы, замерли на половине косы.

– У меня не бывает никакого беспомощного выражения лица, – сказала она. – Не так ли? – повернулась она к Пирлипате за подтверждением.

– Ни малейшего, природа одарила тебя красивыми глазами. – Она улыбнулась Мариетте. – Большими и доверчивыми.

Улыбка Деллары стала язвительной.

– Беспомощные глаза, – настаивала она. – Которые умоляют: посмотри на меня капитан, подхвати меня своими сильными капитанскими руками…

Мариетта подняла брови:

– Ты закончила?

– Ты портишь мне удовольствие, – проворчала Деллара. Через несколько секунд она ткнула носком ступни с накрашенными алым лаком ногтями в подушку, на которой отдыхала Мариетта. – Ну, ты собираешься рассказать нам, что произошло? Или ты была слишком увлечена танцем в его объятиях и не вспомнила о своем задании?

– Я его спросила, – ответила Мариетта, разливая по трем чашкам из кувшина жидкий шоколад и кладя сверху на чашки подруг по ложке взбитых сливок.

Пирлипата взяла у нее чашку и согрела ладони ее приятным теплом.

– Расскажи нам больше.

– Я думаю, он попытается нам помочь.

– Не могу сказать, что удивлена. – Проказливая улыбка Деллары сразу же заставила Мариетту насторожиться. – Судя по тому, что я видела, когда ваша парочка попадалась мне на глаза, мне показалось, что вы вот-вот начнете срывать друг с друга одежду.

Мариетте очень хотелось бы, чтобы в подобные моменты ее щеки не становились пунцовыми. Это лишь выдавало ее и разжигало насмешки Деллары.

Улыбка Деллары стала еще более провокационной.

– Не делай вид, будто ты совсем не почувствовала соблазна.

Пирлипата сделала глоток шоколада.

– Может быть, дома в твоей жизни был дорогой тебе человек?

– О, расскажи нам! – Деллара заинтересованно подалась вперед. – Неужели у нашей скромной странницы есть возлюбленный?

Эти длинные, тонкие пальцы, играющие с ее локоном. Острый, как осколок льда, взгляд, срывающий с нее платье. Двери бального зала, запертые ключом и магией. Ночной кошмар, преследующий ее в разных городах и мирах, сны и танцы. Мариетта закрыла глаза, пытаясь подавить нарастающую панику.

Ладонь на ее колене заставила вздрогнуть от испуга.

– Что бы это ни было, ты можешь нам довериться, –