– Я служу Его Высочеству…

– Я говорила!

– …Я слуга. Полы мою, приношу, что скажут, вино наливаю. Я был при разговоре с палачом и слышал про женщин.

– Уж больно хорошо ты разговариваешь.

– Меня учат. Его Высочество не любит говор крестьян.

– И почему же ты решил помочь нам?

– Потому что вы женщины. Отец учил меня, что оставлять в беде женщину неправильно.

– Слуга… И как ты попал в темницы?

– Я носил письма палачам. Его Высочества сам не ходит туда, через меня передает. Я ж читать не умею, а бегать – умею. Я быстро бегал и носил письма.

Тимая попросила Цома подождать и отошла переговорить со своими братьями и сестрами. Слуга не пытался подслушать разговор – люди шептали, шипели друг другу что-то, видимо споря, и в любом случае регент предупредил его, что в первые дни ничего ценного он не услышит и не увидит. Юноша смотрел по сторонам – здание ничем не отличалось от других, что стояли за первой внешней стеной, кроме разве что свободного пространства. Обычно в таких домах жило несколько семей, бегало множество детей, весь пол был застелен соломой, тряпками и другими предметами, которые позволяли устроить себе место для сна, однако здесь словно почти никто и не жил. В дальнем углу помещения, справа от двери, он заметил два тюка и гору тряпья, помогавшие защищаться от холодов по ночам, и все.

– Чего ты хочешь, Цом? – спросила Тимая.

– Ничего. Я хотел помочь, и только.

– Тебе нравится служить Его Высочеству? Тебя устраивает все, что творит знать, нравится их всевластие и их отношение к простому люду?

Вот оно! Милорд Форест рассматривал множество вариантов того, как заинтересовать Культ Первых Цомом, обдумывал все, что он должен сказать, и предполагал, что культисты и сами подумают о полезности своего человека в Санфелле, тем более в такой близости от правящей верхушки.

Цом пожал плечами и посмотрел по сторонам.

– Я слуга, – прошептал он, – мои мысли никого не интересуют.

– Меня интересуют. Не бойся, говори открыто. Здесь мы в безопасности.

– Его Высочество, – слуга все же продолжил шептать, – плохо смотрит за злыми людьми. Такие напали на мою деревню, многих убили и покалечили. Они выбили мне зубы. И оставили вот это! – Цом ткнул себя пальцем в лицо, туда, где красовались следы от ножа. – Ножом. Просто так! А до того приходили лорды и их злые люди – они забрали почти все припасы. И лекари… Им нужна была еда, и нам не оставили даже холода пережить. Злые люди! И их не наказывают…

– А все потому, что нами правят люди, Цом. Люди, что с самого сотворения мира должны были служить и выполнять приказы, а не брать власть в свои руки. Когда Ферстленд населяли Первые, был порядок. Наши законные правители – они. А не Старскаи, не Форесты, не Бладсворды или другие Династии. Эти жалкие и слабые потомки, лишенные истинных сил, очеловеченные и погрязшие в своих отвратительных низменных желаниях, не способны управлять. Они все – люди, как и мы с тобой. Лишь сильнейшие и мудрейшие, те, кто стоит выше человечества, должны сидеть на троне.

– А разве такие существуют?

– Существовали. Раньше.

– Но теперь остались только люди. Я слышал в детстве сказки про Первых из лордов, но говорят, они давно сгинули.

Долго и витиевато Тимая принялась рассказывать о Первых, их предназначении и возможном возвращении. Она не говорила, что для этого требуется, не упоминала своих друзей и семью и лишь рассказала слуге то, что он и без того знал от регента.

Самого Цома расспрашивали о том, где он бывает в замке и куда вхож, равно как и о его взаимоотношениях с регентом. Юноша отвечал честно, утаивая лишь небольшую толику информации о благосклонности регента и уважении слуги к Его Высочеству.

Прошло не менее пары часов, прежде чем он покинул дом. Его старания принесли первые плоды – ему предложили встречу через два дня в этом же месте, и он пришел.

Прошло много дней, прежде чем Цома познакомили с другими культистами. Он доносил на регента то, что ему говорил Клейс, он рассказывал о том, где планируют искать культистов, и дважды «спасал» своих новых друзей. Каждый раз ему открывали все больше, с каждой новой встречей доверие к Цому возрастало, и ему самому начало нравиться то, что он делал. Быть может, он станет полноценным королевским шпионом?

Слуга Его Высочества гордился собой – он смог стать полезным. Куда полезнее старосты поселения – а ведь когда-то он мечтал занять этот пост. Он чувствовал себя лазутчиком, верным и незаменимым разведчиком королевской семьи. И в один прекрасный вечер, когда он вновь пришел повидаться с Тимаей, его пригласили на прогулку к внутренним стенам города.

Путь пролегал через места, в которых Цом не бывал ни разу. Он вообще редко покидал замок до решения помочь милорду Форесту и не подозревал, что в городе может быть настолько поражающее воображение количество разнообразных мелких улочек и домов с двумя или более выходами.

В душе крестьянина теплилась надежда, что он наконец-то узнает, где находится то самое осиное гнездо, и выполнит миссию, станет героем-спасителем и оправдает доверие милорда Фореста. Благодарность, которую он испытывал к человеку, приютившему простолюдина не со своих земель, к тому, кто помогал простым смертным и заботился обо всем Ферстленде, а не о своей личной выгоде, не могла быть выражена лишь словами.

Но юношу привели к ничем не примечательному небольшому дому. Внешне он не отличался изысканностью, вывеска с изображенными на ней четырьмя золотыми монетами притягивала глаз, так как была новой, подкрашенной и обтесанной, в отличие от других на этой же улице. Рядом с неказистым домом она смотрелась нелепо.

Кому принадлежало это единственное на улице трехэтажное строение, первый ярус которого был сделан из камня, слуга знал. Ему многое рассказывал Его Высочество, и еще больше он узнавал от окружения милорда Фореста. Этот же символ был известен и в его деревне и страшил каждого – ростовщики.

Ростовщики являлись одновременно спасением и огромнейшей проблемой для большинства простолюдинов или обедневших лордов. И оборачивались настоящим горем, ежели проблемы не желали заканчиваться.

Любители богатств и их преумножения давали деньги под имущество, скот или даже людей – в городе, куда Цом часто ездил с отцом, чтобы продавать зерно и цыплят, он наслушался разнообразных историй про опасных ростовщиков, и они казались ему страшнее воинов Династии Флейм. Однажды он видел, как у мужчины забрали двух его дочерей, а после слышал, что все это дело рук ростовщиков, которые дали небольшую ссуду и потребовали подписать договор, по которому в случае неуплаты дочери хозяина трактира доставались им. Отец говорил Цому, что рабство не поощряется в Ферстленде, однако даже Его Величество не желал иметь дело с алчными людьми и предпочитал до поры игнорировать их поступки.

– Зачем мы здесь?