– Достань нож и будь готов! – прошептал Илья Юлию, сам же осветил стену возле квадратного лаза. Ага, вот он, рычажок, ничем не замаскирован. Сработает ли как надо? Илья нажал на него, раздался лёгкий щелчок, и дверца лаза мягко отошла внутрь лестничной площадки.

Затаив дыхание, Илья просунул голову в открывшееся отверстие.

Человек, стоящий на коленях, даже головы в его сторону не повернул, так был занят молитвой. Дверь в комнату закрыта, и больше никого, кроме папы, нет.

Илья перевёл дух – всё складывалось как нельзя лучше. Через лаз он выбрался в комнату.

Корнелий вдруг осознал, что в комнате кроме него находится ещё кто-то. Он повернул голову на шорох, и глаза его расширись от удивления. Как же так? Дверь не открывалась, а в комнате незнакомец – весь в пыли и паутине, как из преисподней. Папа уже начал открывать рот для вопроса, но Илья бесшумной кошкой прыгнул к нему и зажал рот рукой.

– Аве, падре! Молчите, ради бога, и ничему не удивляйтесь! Я из Рима, послан пастором, чтобы спасти тебя, – прошептал Илья в ухо Корнелию.

Тот понял и кивнул.

Когда Илья отнял руку, папа прошептал:

– Моё заточение и страдания – знак свыше.

– Корнелий, прости – так буду называть. Ты – как штандарт для легиона, символ. Паства жаждет тебя увидеть живым. Я только исполнитель. Поднимайся и следуй за мной.

Корнелий попытался что-то возразить, но Илья перебил его:

– Молчи, падре, все разговоры потом.

Илья подвёл папу к лазу, но тот вдруг упёрся:

– Я заберу свою икону.

Илья вернулся и сам забрал со стола икону небольшого размера, вроде карманной – такие иконы брали в странствия верующие. И только тогда Корнелий перешагнул порог люка.

– Понтифик? – изумился Юлий. – А как же бой?

– Молчи, полная тишина! Я иду первым, за мной падре, ты замыкаешь. Дай мне светильник. – Илья осторожно прикрыл дверцу. Будет утром сюрприз для преторианцев! Комната заперта, охрана на месте, а арестованного папы нет! Ха! – Илья вдруг представил их растерянные рожи. Но надо ещё выбраться с виллы.

Понтифик был уже в возрасте, но выглядел бодрым и сам спустился по ступенькам.

– Как в преисподнюю попал, прости меня Господи! – Понтифик перекрестился.

Они прошли через длинный ход, ведущий на подъём.

– Стойте здесь, я должен осмотреться, – приказал Илья.

Он поднялся по ступенькам, открыл выход, вышел в комнату и прислушался. Тишина, побега пока не обнаружили.

– Поднимайтесь!

Юлий и понтифик поднялись.

– Юлий, закрывай фонари дверцами, но не гаси, они нам ещё пригодятся.

Осторожность и ещё раз осторожность! Лучше промедлить, перестраховаться, такая удача бывает раз в жизни, и допустить оплошность никак нельзя.

Илья вышел из комнаты, прислушался, осмотрелся. В окнах виллы всё ещё был виден свет, гвардейцы бодрствовали. Ну и пусть их! Завтра вилла преобразится, забегают!

– Идём, святой отец. Только ради всего святого, тихо! Держитесь за мной.

Не заставлять же предстоятеля ползти по земле? Тем более что подсобные помещения закрывают их от взглядов с виллы.

Двигались в том же порядке. Илья помнил, что где-то здесь должен быть Трифон.

От дерева отделилась тёмная фигура и голосом Трифона произнесла:

– Кто это с вами?

– Корнелия освободили.

– Папу? – удивился Трифон.

– Маму! Не задавай глупых вопросов.

Они обошли территорию виллы по периметру, держась подальше, и пересекли дорогу.

– Трифон, беги к нашим. Пусть Аякс забирает парней, тюк с оружием и на лодке идёт сюда. Как только мы увидим его с берега, подадим сигнал светильником. Моргать будем. И поторопитесь!

– Понял, бегу! – Трифон исчез в ночи.

Юлий, Корнелий и Илья спустились к урезу воды, отошли на изрядное расстояние и укрылись под крутым берегом.

– Корнелий, присядь, отдохни. Скоро придёт судно, и ты будешь в безопасности.

Корнелий уселся на камень. С того момента, когда они вышли из подземного хода, он не проронил ни слова и беспрепятственно выполнял всё, что говорил ему Илья. Усевшись, он взял в руки икону и стал шептать слова молитвы, наверное, благодарил Бога за спасение из узилища.

Илья отвёл Юлия в сторонку:

– Наблюдай за морем. Увидишь лодку, подай сигнал – помигай фонарём. Просто открывай и закрывай его дверцы.

– Илия, как ты узнал о подземном ходе? – видимо, этот вопрос всё время мучил Юлия.

– Купил секрет у строителя виллы.

– Надо же, как просто, оказывается…

– Почему же тогда ты этого не сделал?

– Наверное, ума не хватило.

– Вот поэтому я командир, а ты – простой боец.

От воды тянуло свежестью, даже прохладой.

Илья был напряжён – ещё возможны неприятности. Вот когда они доберутся до Рима, можно будет расслабиться.

Лодки пришлось ждать долго – оно и понятно. Пока Юлий добрался до города, пока собрали вещи и оружие, дошли до суденышка… Кроме того, скорость судна зависит от ветра, но сейчас он дул с моря и вовсе не был попутным.

Время между тем шло, на востоке посерело. Скоро утро, и очутиться белым днём на берегу вместе с понтификом вовсе не было приятной перспективой. Утром на дороге и в море появятся люди. С дороги им группу Ильи не видно, но кто-то из прохожих может подойти к берегу. И рыбаки выходят в море ранним утром, до рассвета. Пока темнота, они не видны с моря, а с рассветом – как на ладони будут.

Илья начал нервничать. Вызволить Корнелия получилось быстро и без потерь, но операция вышла неподготовленной, отсюда заминки и потеря драгоценного времени. Скоро проснутся преторианцы. Наверняка при смене караула они проверяют понтифика, а его в комнате не окажется… Поднимется тревога, его начнут искать. А он сидит в трёх сотнях метров от виллы вместе с группой, его освободившей, – под боком у гвардейцев.

Наконец показалось судно, вернее – тёмное пятнышко на море.

– Юлий, сигналь!

С берега заморгал слабый свет.

На лодке убрали парус, и вскоре она ткнулась носом в берег.

Папу Корнелия на руках перенесли в лодку, промокшие до пояса Илья и Юлий запрыгнули, оттолкнувшись ногами. Им помогал Аякс, упираясь веслом в дно. Почти сразу же он поднял парус.

– Надо отойти от берега подальше, здесь много отмелей и банок. Потом повернём к Тибру.

Илья уселся на носу. Напряжение спало, навалилась усталость – самая опасная и рискованная часть экспедиции позади. Но повороты судьбы непредсказуемы, и кому, как не ему, этого не знать…