хранении оружия, о другом – что у него есть гражданство обеих стран (15). На кого они работали и на чьей стороне? Их личные данные никогда не разглашались – излюбленная тактика для прикрытия агентов дестабилизации, – а их существование подтверждает единственная строчка на последней полосе «Нью-Йорк Таймс». Та же история с заявлением посла во Франции Эвана Гэлбрейта по телевидению о том, что США участвовали в происходящем в Гренаде «за несколько недель до смерти Бишопа» (16).

Регина Фукс, медсестра из Западной Германии, работавшая в Гренаде, рассказала, как ее бросили в тюрьму и безжалостно допрашивали по ложному обвинению в укрывательстве преступников двое американцев, один из которых, Фрэнк Гонсалес, представился ей агентом ЦРУ (17).

Операция в Гренаде послужила многим целям Соединенных Штатов, стала площадкой для множества испытаний. Одно из важнейших связано с опасением, которое уже давно высказывал Пентагон: можно ли заставить Черных американских солдат стрелять в других Черных людей. Этот вопрос становится принципиальным, поскольку военно-промышленный комплекс США всё чаще выбирает военные пути для выхода из шаткого положения, которое эта страна занимает в третьем мире, где она либо не вмешивается, либо выбирает не ту сторону практически в каждой освободительной борьбе угнетенных народов. Конечно, были вопросы и попроще. Помимо испытания нового вооружения, нужно было выяснить, подходят ли морпехам новые шлемы, как у нацистов. Оказалось, не подходят – в них неудобно бриться. И не слишком ли тяжела новая армейская форма для ношения в тропиках. Оказалось, слишком (18).

Послушайте, что за слова звучали из Пентагона с подачи работавших в Гренаде специалистов по информационной войне:

• Мы прибыли как раз вовремя.

• Не оккупация, а спасательная операция.

• Зачистка.

• Это наша территория. Мы имели на это полное право.

• Вооруженные бандиты (гренадское гражданское ополчение).

• Персонаж типа Иди Амина[207], способный брать заложников (генерал Остин).

• Взяты под стражу за подстрекательство населения к враждебности.

Такие выражения направлены на то, чтобы принизить устремления Черного народа в глазах белых американ/ок, которые и так уже втайне испытывают ужас перед Черной угрозой и ярость от мифов о Черном наступлении, в то время как государство подталкивает их никогда не принимать жизнь Черного человека всерьез.

Даже многие Черные американ/ки, напуганные призраком мифического и в лучшем случае неясного социализма, купились на правительственную риторику, противопоставляющую «их» и «нас». Но кто из нас, Черных американ/ок, дали себе труд разобраться, есть ли за этой угрозой социализма что-то реальное, сравнимое по разрушительности для наших жизней с расизмом? Из-за постоянных манипуляций в СМИ многие Черные американ/ки искренне не понимают, что происходит, и защищают «нашу» оккупацию Черной Гренады, поверив обманчивому миражу патриотизма.

Наступил 1984 год, и к нам пришло двоемыслие, чтобы спутать нам сознание и задушить протест.

Оккупация Гренады – это не только демонстративный жест в адрес стран Карибского бассейна, призванный показать, что будет с любой из них, если она посмеет взять на себя ответственность за свою судьбу, но еще и неприкрытая угроза тридцати миллионам афроамерикан/ок. Не зарывайтесь. Мы это сделали с ними и, не задумываясь, сделаем то же с вами. Лагеря для интернированных. Будки для допросов. Наспех построенные оккупационными силами США карцеры. Раздетые заключенные с завязанными глазами. Прочесывания домов в поисках фантомных кубинцев. Сосед/ки, которых вынуждают доносить друг на дружку. Не будет чужих богов превыше нас. Американские солдаты на блокпостах и в аэропортах вместе с бывшими членами печально известной банды мангустов Гейри[208], снабженные записными книжками со списками сторонни/ц Бишопа и НРП (19). Тактика подавления побежденного народа. Ни судов, ни обвинений, ни правового процесса. Социальные пособия, но никаких компенсаций за ущерб предприятиям, за разрушенные дома и жизни. Уличные пропуска. Аресты «нарушителей спокойствия». Ревущий рок The Beach Boys час за часом на новой радиостанции.

Чьей страной была Гренада?

Сотни гренад/ок похоронены в безымянных могилах, близкие числятся пропавшими без вести, выжившие потрясены и молчат в страхе перед тюрьмой и обвинением в «подстрекательстве к беспорядкам». Признания нет, а значит, нет и помощи сестрам, матерям, женам, детям погибших за разрушенные семьи, за жизни, разгромленные сознательным зверством спланированной, необъявленной войны. Никто не обращает внимания на тела гренад/ок, которые возят по морю туда и обратно в пластиковых мешках для трупов, из Барбадоса в Гренаду, потом на Кубу и обратно в Гренаду. Всё равно ведь они все одинаковые, а кроме того, если их подольше потаскать туда-сюда по свету, может быть, они просто исчезнут, или станут невидимыми, или их запишет в свои жертвы какой-нибудь другой народ.

«Мой брат погиб в Каллисте[209], когда они обстреляли дом, – говорит Исме, – потому что думали, что там живут кубинцы. Мой отец потерял руку и ногу. Его увезли в больницу на Барбадосе, но там он умер. Его тело вернули в аэропорт Перлз, но теперь мне надо одолжить денег, чтобы забрать его домой и похоронить».

На протяжении недель после оккупации гренад/ки продолжали разыскивать и хоронить тела, лежавшие по всему острову. Точного числа погибших мы никогда не узнаем. Данные о жертвах среди гражданского населения недоступны. Даже тела Мориса Бишопа и его убитых министров так и не были достоверно опознаны[210], без сомнения, чтобы помешать любившим его людям сделать мемориал на его могиле, чтобы легче было замарать народную память о нем. Это уже началось.

Впервые в истории американских войн американскую прессу не пускали на место событий, пока не подготовили все декорации. Этот прецедент расширяет принятое в этой стране понимание военной цензуры. В тот момент он еще и отвлекал внимание от самой оккупации. За словами о выполнении операции с «хирургической точностью» стояла попытка скрыть бомбардировки и разрушение жилых домов, больницы, радиостанции и полицейского управления; попытка скрыть искореженный американский большегрузный транспорт, брошенный на обочинах солдатами, не обученными ездить по левой стороне, и гражданские автомобили, в которые врезались эти армейские грузовики. За ними стояло присвоение, использование и разрушение домов, магазинов и других предприятий без выплаты компенсаций. После косметической уборки американскую прессу наконец допустили, и нам показали фотографии улыбающихся гренад/ок, приветствующих своих завоевателей (вот на что пошли ваши налоговые доллары). На этих фотографиях не было объявлений о поиске пропавших сосед/ок. Не было развешанных по всем деревням плакатов с призывами положить конец янки-империализму. НЕТ БИШОПА – НЕТ РЕВО[211].

Так что же значила революция в Гренаде? Она означала появление агропромышленности, которая впервые в истории острова перерабатывала свои же фрукты, свой же кофе под собственным брендом Spice Isle Foods. Доступные в магазинах консервы из плодов своей земли. Начало рыболовной и рыбоперерабатывающей промышленности. Почему в стране, богатой тропическими фруктами, чьи воды полны рыбой, самым доступным фруктовым соком должен быть апельсиновый из Флориды,