– Громко хнычет! – тявкнул Рамзее. – Кто там?

– Один римский император-неудачник, по кличке Сапожок. Любил игру больше жизни. Я решил доставить ему такую возможность. Ты не знал его, Рамзее? – спросил Люцифер.

– Сиятельный Люцифер, должно быть, подзабыл историю Зеленой страны. Император Коммод правил после Гая Калигулы.

Лукреция метнула кости. Череп покатился, как шар для боулинга, издавая скорбные стоны. Он ударился о собственный локоть и остановился. Рамзее изучил диспозицию и гавкнул.

– Увы, госпожа! Доминиус в фаворе!

Ведьма скинула кости на пол, дико взвыл расчлененный император.

– Убрать этот мусор!

Вошел сатирус. Умело орудуя совком и веником, человекообразный примат смел кости.

– Куда изволите?

– Выбрось!

Дрогнули свечи в канделябрах. Короткая шерсть на загривке пса почернела. Рамзее поднял лапу, предостерегающе гавкнул. Сатирус деликатно прокашлялся.

– Гости давно ждут! Прикажете отменить визит?

– Ни в коем случае. Пропусти!

Первой в зал вошла Даша, ее держал за руку Малышев. Бледное лицо девушки покрывали пятна румянца, она сильно нервничала, но пыталась не показывать своих чувств. Малышев был собран, остановившись в центре зала, он прикрыл собой спутницу. Стрельников выглядел невозмутимым и с искренним любопытством озирался по сторонам. Не дожидаясь приветствия, Жермен поспешно бухнулся на колени. Колокольчики на его колпаке издавали трогательный перезвон. Он потянул за штанину Малышева:

– Падайте ниц перед сиятельным Люцифером!

– Сам падай, коль есть охота!

Стрельников наклонил голову в знак приветствия. Люцифер пристально смотрел на гостей, у Даши похолодело внутри, словно ледяная рука проникла ей в самое сердце. Возникла пауза, Лукреция почесывала Рамзеса, пес тихонько порыкивал. Наконец демон обернулся к сатирусу:

– Отсыпь проводнику пару фунтов серебра, и пусть убирается прочь. Он мне не нужен.

– Будет сделано, доминиус!

Пятясь назад, Жермен удалился. В зале было нестерпимо жарко, пот потек по лицам, но гости не решались его вытереть. В камине весело трещали поленья, под хрустальным куполом беззвучно порхали ярко окрашенные тропические птицы.

– Ничего не меняется… – сказал Люцифер. – Деньги, похоть, власть. И еще эта непреодолимая страсть к свободе.

– Один – ноль! – сказала Лукреция. – Спор, доминиус?

– Принято! Ну, гости дорогие! Вы добыли свои амулеты. Выбирайте, что пожелаете! Нам ничего не жалко, правда, Цирцея?

Ведьма улыбалась своей непостижимой, загадочной улыбкой.

– Мне нравится девочка!

– Отвали, сучка! – огрызнулась Даша.

– Мы подружимся! – одобряюще смеялась ведьма.

Крысиные глаза бультерьера смотрели в сторону гостей. Так глядят хищники перед решающим броском. Сатирус опустил голову, шерсть поблекла, сбилась в колтуны, он производил впечатление больного животного. Картинка под потолком мерцала кирпичным оттенком осеннего заката. Свет отражался от медного купола Исаакиевского собора.

– Давай, Родченко! – шепнул Стрельников.

– Загадывай, донна! – промурлыкала Лукреция.

Даша нервно переступила с ноги на ногу, посмотрела в лицо демону. Уже не в первый раз у нее появилось навязчивое ощущение дежавю. Она знала этого человека раньше. За три месяца пребывания в Петрополисе она многократно видела на плакатах его гладкий, без единого волоса череп, безбровое лицо, лишенное возраста. Но человеческое обличье не могло скрыть бездонную мертвечину черных глаз. Абсолютное зло светилось в зрачках. Как два вороненых дула в упор смотрели на людей. И еще в глазах Люцифера угадывалась ирония и лишенное сострадания лукавство. Глаза вечного духа.

– Даша, решайся! – Жаркое дыхание Малышева коснулось ее щеки. – Не думай о нас. Нам дома ловить нечего!

– Я хочу… – Она запнулась.

Люцифер с ледяной вежливостью ждал продолжения фразы. Лукреция одобряюще подмигнула. Один попросил деньжат… Ничего не проси для себя лично!

– Я хочу…

– Смелее! – тявкнул Рамзее.

Сиятельный Люцифер не может угадывать твоих намерений. Он читает мысли, когда речь идет о дурном заговоре против него или когда зовешь его по имени. Помяни беса, а он тут как тут! Обнаженную девушку погружают в кипящее масло. Палач накренил доску, икры покрываются красными волдырями, как старая перчатка, неохотно сползает кожа, обнажая розовое мясо. Запах плоти смешивается с тошным смрадом кипящего масла. Ничего не проси для себя!

– Фортуна не любит ждать, донна! – зевнул Люцифер.

В нестандартных ситуациях сначала действуй, потом думай! Разум не друг, а союзник!

– Я хочу, чтобы леди Беренгарию перестали наказывать за измену! – выкрикнула Даша.

– Дура! – в сердцах проговорил Стрельников.

– Браво! – Лукреция прищелкнула пальцами. – Один – один!

– Ты уверена? – Люцифер поднял бровь. – Пока еще не поздно поменять решение.

– Я не поменяю! – Сердце в ее груди колотилось так сильно, словно могло сокрушить грудную клетку. – Ты обещал, сиятельный Люцифер!

– Твою просьбу непросто будет выполнить. Факт нарушения супружеской верности состоялся в двенадцатом веке по вашему летосчислению. Событие повлекло за собой ряд других мероприятий. Историческая нить будет нарушена весьма ощутимо, если я отменю свершившийся адюльтер. Помнишь, ты рассказывала историю одного сказочника про бабочку, динозавра и печальный результат манипуляций со временем!

Откуда он знает?! Она упоминала рассказ Брэдбери в то злополучное утро, за завтраком, когда было принято решение отправляться в Сибирь. Нельзя менять своих решений в общении с влиятельными персонами. Те, что сильнее вас, признают только силу.

– Ты обещал, доминиус! – упрямо повторила девушка.

– Ты не пожалеешь? – Демон по-птичьи склонил голову набок. Мертвые глаза буравили ее до печенок. – Трудно предугадать, как изменится ваша реальность.

– Рассказ придумал Рэй Брэдбери! – неуверенно сказала Даша. – Фантастика…

– Заблуждение! Любые придуманные истории, если они достойны нашего внимания, воплощаются в разных реальностях. Итак, твое решение?

Даша стиснула кулаки. Нельзя ошибиться! Один скиталец попросил здоровья. Цербер по имени Кувалда. Интересно знать, кем он был раньше? Она поймала на себе печальный взгляд сатируса. Непривычно было видеть человеческую мимику на грустном обезьяньем лице. Примат незаметно прикрыл глаза, как бы одобряя ее выбор. Демоны не могут знать намерений. Ей захотелось расспросить про скамейку с запечатленной пиктограммой. Ответит демиург, кто и когда начертал ее имя, и дело в шляпе! Как он многозначительно сказал насчет выдуманных историй. Если история достойна внимания, она непременно воплотится в реальности. Жермен говорил, что сатирусы умеют читать мысли. Тот примат на площади наглядно продемонстрировал дар. Мы не хозяева своим мыслям. Как говорили древние? Если бы мозгу не нужна была телега, какой является тело, он бы меня давно убил. Люцифер смотрел в камин. Лицо трояна было безмятежно. Он ждал ее решения.