– Ей-богу, Мэтт, иногда жизнь кажется такой тяжелой.

– Ты видала и похуже.

– Спасибо, что напомнил. – Но она по-прежнемуулыбалась.

– Не за что. Всегда рад.

Они привычно шутили друг с другом. Дафна делилась с нимвсеми своими проблемами, которые концентрировались на работе и на сыне, большеей не о чем было ему рассказывать.

– Когда ты приступаешь к съемкам?

– Послезавтра. У актеров в прошедшие две недели былапримерка костюмов. Но в ближайшие два дня они еще не начнут. А до тех пор, мнене надо появляться на площадке. Мне, возможно, придется переписывать часть сцени вообще следить, как все получается. Теперь я в принципе просто консультант.Все дело за режиссерами и актерами.

– А ты уже познакомилась с актерами?

– Да, со всеми, кроме Джастина Уэйкфилда. Он был нанатуре в Латинской Америке и, думаю, вернулся всего пару дней назад.

– Обязательно расскажи мне, что он собой представляет.– В голосе Мэтта прозвучали какие-то новые нотки, но она этого не заметила.

– Наверное, прохвост – я так думаю. Любой такойкрасавчик непременно должен быть избалован.

– Не обязательно. Он может оказаться отличным парнем.

– Меня по-настоящему волнует только то, чтобы он нехалтурил на съемках.

Это была история о современном мужчине, в жилах котороготечет индейская кровь, о том, как он решил пренебречь этим обстоятельством, нов конце концов именно в этом обрел себя. Это был рассказ о мужестве, осамоутверждении – сильная антирасистская вещь, и всех удивляло, что авторомбыла женщина.

Если бы Джастин Уэйкфилд хорошо сыграл эту роль, он мог быполучить «Оскара», и Дафна полагала, что он понимал это. Он был эффектнымбелокурым киногероем, которого боготворили чуть ли не все женщины в стране, и,конечно, мог бы способствовать тому, чтобы «Апачи» стал настоящим событием.

– По крайней мере мы знаем, что он может играть.

– Если у тебя найдется минутка, позвони мне и расскажи,как идут съемки.

– Обязательно, а мне хочется знать, как дела у Эндрю,независимо от моей занятости. У меня на студии будет телефон, по которому тысможешь меня найти. Я позвоню тебе сразу, как только разберусь, что это такое.Возможно, придется поехать на натурные съемки в Вайоминг, но ненадолго. Сначалабудут сниматься сцены в павильоне.

– Я тебе еще попозже позвоню, когда Эндрю прилетит.

– Спасибо, Мэтт.

Как обычно, разговор с ним принес ей утешение, и она уже нечувствовала такого отчаяния от прощания с сыном.

– Мэтт?

– Да?

– А кто тебе доставляет это благо?

– Какое? – Он не понял.

– Утешает тебя. Ты всегда утешаешь меня, а это несовсем справедливо.

Он был единственным за многие годы человеком, в которомДафна находила поддержку, и иногда она чувствовала себя виноватой.

– Дафф, все, что делается ради близких людей, делаетсябескорыстно. Не мне тебе это объяснять.

Она молча кивнула. Он был прав. И она тоже.

– Я позвоню тебе позже.

– Спасибо.

Они положили трубки, и Дафна задала себе вопрос, что бы онаделала, если бы там не было Мэтью.

Съемки фильма «Апачи» начались в павильоне «А» студии«Комсток» в пять часов пятнадцать минут утра во вторник. Они должны былиначаться в понедельник, но не начались, потому что исполнительница главнойженской роли, Морин Адамс, заболела гриппом. По подсчетам продюсера, задержкастоила студии нескольких тысяч долларов, но это было учтено в бюджете, аДжастину Уэйкфилду дало дополнительный день на знакомство со сценарием иобсуждение роли с режиссером Говардом Стерном, старым голливудскимпрофессионалом. Стерн был предан сигарам и ковбойским сапогам, любил кричать насвоих актеров, но в то же время, бесспорно, был наделен талантом и прославилсяблестящими фильмами. Дафна была очень рада, что режиссуру доверили ему.

В то утро Дафна встала в три тридцать утра, приняла душ,оделась, приготовила яичницу себе и Барбаре и без четверти пять была готова квыходу. Лимузин ждал. Они прибыли к павильону точно в назначенное время. Тамуже собралась большая часть группы, режиссер курил сигары и ел с операторомпончики. Морин Адамс уже была в гриме. Джастина Уэйкфилда нигде не было видно.Дафна поздоровалась с персоналом, и ей представили режиссера, который сунулпончик в карман рубашки и мгновение пронзительно смотрел на нее, прежде чем сширокой улыбкой протянул ей руку.

– Какая вы маленькая, а? Но хорошенькая, чертовскихорошенькая. – Потом он наклонился и шепнул ей на ухо: – Вы обязаны сняться вкартине.

– Нет, только не это! – Она со смехом замахала рукой.

Это был мужчина с удивительной внешностью: ему было далекоза шестьдесят, лицо, испещренное морщинами – следами трудных побед, все жевызывало симпатию. Он не был красавцем не только теперь, но и в молодости, ноДафне он сразу понравился. Она почувствовала, что тоже ему нравится.

– Волнуетесь за свой первый фильм, мисс Филдс?

Он указал на два кресла, и они сели: его огромное телозаполняло все кресло, и Дафна выглядела ребенком рядом с ним. Она посмотрела нанего и снова улыбнулась:

– Да, очень волнуюсь, мистер Стерн.

– И я тоже. Мне понравилась ваша книга. Правда, она мнеочень понравилась. Может получиться чертовски хорошая картина. И сценарий вашмне понравился. – И потом с уклончивым видом добавил: – Джастину Уэйкфилдутоже. Вы с ним раньше были знакомы? – Он смотрел на Дафну, думая о чем-тосвоем.

– Нет, я с ним раньше не встречалась. Он медленнокивнул:

– Интересный мужчина. И умный для актера. Но незабывайте, не более того, – он окинул ее оценивающим взглядом, – они всеодинаковы. Я убедился в этом за годы работы с ними. Им всем чего-то не хватает,но в то же время что-то в них есть, нечто детское, непосредственное изамечательное. Перед ними трудно устоять. Но они избалованы и эгоистичны. Им додругих нет дела, большинству из них; они думают только о себе. Когда впервые сними знакомишься, это шокирует, но, если внимательно приглядеться, видишьсходство характеров. И вскоре все становится ясно. Конечно, есть исключения, –он назвал несколько фамилий, знакомых ей по экрану, – но это редкость.Остальные же... – Он запнулся и улыбнулся, словно знал секрет, которого она незнала, но скоро узнает. – В общем, они актеры. Помните об этом, мисс Филдс, этопоможет вам сохранить здравый ум в течение ближайших месяцев. Они будут вассводить с ума и меня тоже. Но в конце концов у Нас получится отличная картина.Мы все будем, прощаясь, жать друг другу руки, плакать и целоваться. И будутзабыты ссоры, обиды, вражда. Мы начнем вспоминать шутки, смех, необычныемоменты. Это своего рода магия...