В тот вечер, приготовив себе на ужин бутерброд, Дафна решилапозвонить Мэтью. Из-за беспрерывной двухмесячной работы она все еще никого незнала в Лос-Анджелесе и время от времени звонила Мэтту. Он становился еще болеедорогим для нее другом и единственным связным с Эндрю. Но в тот вечер она егоне застала дома. Дафна задавалась вопросом, где он мог быть. До этого он никудане уходил, и она вдруг подумала, не нашел ли он себе там женщину. Чувство былотакое, словно у всех кто-то был, только не у нее, а все, что имела она, – этобыл ее маленький мальчик, и он находился за три тысячи миль, в интернате дляглухих. Дафне стало от этого ужасно одиноко, и даже победа – окончание сценария– не смягчала боли. Сразу после ужина она пошла спать и долго лежала, борясь сподступавшими слезами, всей душой стремясь к сыну.

На студии «Комсток» все пришли в восторг от сценария. По ихсловам, он получился выразительнее книги, и всем не терпелось начать съемки.Актеры были уже давно подобраны, декорации готовы. Через три недели они должныбыли начать, и, приняв поздравления, Дафна вернулась домой, очень собойдовольная и взволнованная. На главную роль они взяли Джастина Уэйкфилда, и,хотя Дафна считала, что он чересчур хорош собой, она была очень высокого мненияо его таланте.

– Ну, мадам, как ваше самочувствие? – улыбнулась ейБарбара, когда они входили в дом.

– Не знаю. По-моему, я в шоке. Я вообще-то ожидала, чтоони его раскритикуют. – Дафна села на белый диван и посмотрела по сторонам,чувствуя некоторую растерянность.

Но Барбара улыбнулась подруге:

– Ты ненормальная, Дафф. Ты вечно думаешь, что и«Харбору» не понравятся твои книги, а они всегда от них в восторге.

– Ну, значит, я ненормальная. – Она с улыбкой пожалаплечами. – А что, не имею права?

– Чем ты собираешься заниматься все эти три недели?

Они раньше не начали бы съемки. Дафна не могла отойти отсвоего письменного стола на три дня, не говоря уже о трех неделях, но Барбарапоняла, что у той на уме, когда Дафна ей улыбнулась:

– Неужели не понятно? Я собираюсь вечером позвонитьМэтту, чтобы он посадил Эндрю на самолет.

– А ты сама не хочешь слетать в Нью-Йорк? Дафнапокачала головой и взглянула на бассейн.

– Я думаю, ему здесь очень понравится, да и пора емуповидать что-то, кроме Говардской школы.

Барбара согласно кивнула, думая, какой Эндрю из себя, онавсе еще не была с ним знакома. И тогда Дафна посмотрела на нее с теплойулыбкой:

– Поедешь с нами в Диснейленд?

– С удовольствием.

Тому в ближайшее время предстояла деловая поездка вНью-Йорк, и Барбара уже скучала только при мысли об этом. Она со страхом думалао своих переживаниях, когда в конце концов придется возвращаться в Нью-Йорк.Барбара до сих пор не приняла его предложение под тем предлогом, что не можетоставить Дафну. Покане может.

Через полчаса Дафна встала, направилась к телефону и позвонилаМэтью Дэйну в Говардскую школу.

– Здравствуй, Мэтт. Как дела?

– У меня прекрасно. А как движется сценарий?

– Великолепно. Я все закончила и сегодня узнала, что оним понравился. Мы начнем съемки через три недели. Они ждали, когда я закончу.

– Ты, должно быть, чертовски взволнованна. – Слышнобыло, что он по-настоящему рад за нее.

– Да, конечно. И я хочу провести оставшиеся две или тринедели с Эндрю. Когда бы ты мог посадить его на самолет?

На том конце провода Мэтт озабочено посмотрел на свой еженедельник.

– Я могу отвезти его в Бостон в субботу, если тебе этоподходит. Или ты хочешь раньше?

Она улыбнулась:

– Конечно, хочу, но ничего. Я просто не могу егодождаться.

– Я понимаю.

Мэтт прекрасно понимал, как ей одиноко. Он судил об этом почастоте ее звонков, и его всегда изумляло, что женщина с такой внешностью, умоми успехами одинока. В ее двери должны были бы ломиться толпы людей, особенномужчин, но он также знал, что она этого не хотела.

– А как вообще жизнь, Дафф?

– Что значит вообще? С момента приезда сюда я толькоработала. Теперь я вдруг закончила и отсыпаюсь. Сегодня я впервые вышла налюди, поехала в «Комсток», и это было как экспедиция на другую планету.

– Добро пожаловать на Землю, мисс Филдс. А что ты иЭндрю собираетесь делать, пока он будет у тебя?

– Для начала поедем в Диснейленд.

– Везет парню. – Мэтью улыбнулся, зная, что Эндрю будетгордиться этим в школе, но без зазнайства, это было не в его характере.

– А потом посмотрим. Может, мы будем просто проводить времяздесь, у бассейна, хотя, честно говоря, меня это удручает. У меня такоечувство, что я должна работать каждую минуту, чтобы быстрее отсюда уехать.

– И ты никогда не делаешь перерывов, чтобы простопорадоваться жизни?

– Нет, если нет необходимости. Я же сюда приехала неразвлекаться. Я здесь работаю.

Иногда она говорила словно по подсказке демонов, но он зналпричину этого. Она все подчиняла тому, чтобы увидеться с Эндрю.

– Мэтт... – Ее голос прозвучал озабоченно и задумчиво.– Ты на самом деле думаешь, что он хорошо перенесет полет? Я могла бы обратнополететь с ним, если будет нужно.

Она чувствовала, что ужасно устала за два месяца непрерывнойработы. Но, как бы то ни было, она трудилась ради Эндрю.

– Все будет нормально. Не беспокойся, Дафна. Дай емуиспытать собственные крылья. Для него это важный шаг.

– А если что-то случится?

– Верь в него. И поверь мне. Все будет хорошо. Он самбыл так спокоен, что Дафна верила ему.

На следующий день Мэтт позвонил ей, чтобы сообщить, когдаприлетает Эндрю. Он должен был на следующий день лететь прямым рейсом изБостона в Лос-Анджелес и прибыть в три часа дня. Дафна подумала, как пережитьеще двадцать четыре часа. Ей так захотелось его снова обнять, что каждоемгновение казалось вечностью. Мэтью улыбнулся:

– Ты, кажется, как и он, сгораешь от нетерпения.

– Так оно и есть. – Ее лицо опять посерьезнело. – А онне боится лететь один?

– Ни капельки. Он считает, что это очень здорово.

Дафна вздохнула.

– Мне кажется, я не готова к этому, даже если он готов.

Многие годы его так берегли, а теперь, по выражению Мэтью,он опробует собственные крылья, пусть даже в таком простом деле, как полетсамолетом в Калифорнию; это ее пугало.

– Чего ты боишься, Дафф? Того, что он станетсамостоятельным? – Его голос был добрым, но он применил запрещенный удар, ивнезапно в ее васильково-голубых глазах появилась злость: