Вот и выбрала. Самого лучшего. Ха-ха! Но одно дело успех умужчин подходящего возраста, и совсем другое - мальчик, только-только достигшийсовершеннолетия.

Сомневаюсь я, однако, господа… Неужели в нашцинично-порнографический век еще остались трогательные романтики? Впрочем, ктоего знает, может, и остались.

Едва попав в магазин, я тут же забыла о намеренииограничиться чем-нибудь "полезным, но необременительным", нахваталапо привычке четыре полные сумки, радостно сунула их в руки Косте и помчаласьназад, чтобы не опоздать с кормлением Дениса. На очереди стоят завтраки Алены иГомера, потом встанет Мадам… И далее по графику.

- Уже все? - Костя не то удивился, не то огорчился. -Ведь ваш Аргон - крупная собака, ему нужно гулять не меньше часа.

- Я знаю. Но сейчас у меня нет времени. Нужно кормитьмужа завтраком. Я попозже еще раз выведу Аргона.

До свидания, Костя. Спасибо, что помогли.

- А…, вечером вы выйдете?

- Конечно. Приходи. Погуляем, поболтаем, - пригласила яего.

Ну вот спрашивается, зачем я это сказала? Кто меня за языктянул? На кой черт мне нужен этот мальчишка? Болтать с ним, гулять… Хотя, сдругой стороны, чем плохо?

Пусть приходит. Все-таки развлечение в моей муторнойоднообразной жизни, полностью посвященной "высокому служению Семье".

* * *

После ухода на работу Гомера я выкроила момент, когда Мадампринимала душ, и позвонила Никотину. Дома у него никто не ответил, а в ответ нанабранный номер мобильника мне сообщили, что "аппарат абонента выключенили находится вне зоны действия сети". В метро едет, что ли? На всякийслучай я позвонила по третьему из указанных на визитной карточке номеров.

- Назар Захарович на занятиях, у него первая пара, -сухо сообщил мне звонкий девичий голосок.

Я поняла, что попала на кафедру, где преподает Никотин.

- Не подскажете, когда мне лучше перезвонить?

- В десять сорок.

Но в десять сорок я уже сама оказалась "вне зоныдействия сети". Главный Объект выразил желание выйти на улицу. Этослучалось с ним нечасто, Николай Григорьевич у нас заядлый домосед, но уж еслихочет подышать и походить, то я должна его сопровождать. Случается это не чащечем раз в две недели. И надо же, чтобы именно сегодня!

Прогулки со Старым Хозяином - штука весьма своеобразная.Несмотря на давнюю болезнь, он находится в целом в очень приличной форме, любитходить подолгу и далеко. Ходит он часа по три, правда, не быстро, но в ровномхорошем темпе. И маршрут выбирает каждый раз новый, то в сторону Садовогокольца до Курского вокзала, то, наоборот, до Октябрьской площади, то в сторонуРязанского шоссе, то в сторону Велозаводской улицы. То какими-то закоулкамикрутится, через проходные дворы идет. Сначала я недоумевала, почему при такойлюбви к пешим прогулкам он редко выходит на улицу. Позже, кое-что поняв вистории Семьи, я пришла к выводу, что редкие прогулки находятся в одном ряду снежеланием Николая Григорьевича сидеть вместе со всеми в гостиной: емуневыносимо видеть, какой стала жизнь. И жизнь вообще, и жизнь его семьи вчастности. Жизнь без советской власти. Жизнь без Адочки. Все наперекосяк. Всепродается и покупается. Все по-другому. Все иначе. Все не так.

Не принимает он эту новую, другую жизнь. Не хочет принимать.Он закрылся в своей комнате, как в раковине, и выходит только на кухню, чтобыпоесть, и в бывший кабинет Адочки, чтобы поставить на место прочитанную книгу ивзять новую. Ни разу за все время не видела я его не то чтобы в гостиной, адаже и в комнате кого-то из внуков. Внукам-то, как я понимаю, от этого толькорадость, не пристает к ним семидесятилетний дед - и слава богу, сами забегут напять минут, о самочувствии справятся и считают свой родственный долг полностьювыполненным. Наталья - та деда любит, как умеет, конечно. То есть я имею ввиду, что она к нему хорошо относится, по-доброму, обязательно несколько раз вдень зайдет к Николаю Григорьевичу, почирикает о чем-нибудь, за ручку подержит.Только она очень недомоганий и болезней всяких боится, поэтому, когда дедустановится хуже, Мадам впадает в панику и вообще перестает к нему заходить.Чего уж там такого страшного - не знаю, может быть, детские страхи какие-то,может, кто-то из близких умер у нее на руках. Можно только догадываться, а самаона мне ничего не рассказывала. А вот Великий Слепец отца откровенно боится.Он, наверное, привык всю жизнь бояться родителей. Поэтому, когда после смертиматери отец перестал активно влезать в его жизнь, Гомер, уставший сорок летбояться, вздохнул с облегчением и переложил все обязанности по общению состаршим поколением на жену. А та, спустя какое-то время, - на меня.

Сегодня Николай Григорьевич отправился в книжный магазин,чем немало меня удивил. При такой-то домашней библиотеке неужели ему почитатьнечего?

- У вас есть "Кожа для барабана"Переса-Реверте? - спросил он продавщицу.

- Сейчас посмотрим. - Та повернулась к компьютеру изащелкала "мышкой".

Господи, это еще зачем? Полгода назад я видела эту книгу настоле у Главного Объекта, он ее читал, я это отчетливо помню. В черном супере скрасными буквами, серия "Мировой бестселлер". Читал, потом приносил вмою комнату, ставил на полку. Она есть дома. Зачем же покупать еще одну? Хочеткому-нибудь подарить? Вполне может быть, ведь он завтра будет встречаться сколлегами по Совету ветеранов, со старыми друзьями Продавщица тем временемвыяснила, что книга в продаже есть, и указала Николаю Григорьевичу отдел, кудаон и направился бодрым шагом Я решила не махать над Главным Объектом крыльями,словно квочка, с поиском и покупкой книги он вполне справится и без меня, иотошла к стеллажу, где стояла медицинская литература.

Надо бы прикупить что-нибудь новенькое по ишемическойболезни, по язве, да и более современное руководство для врачей "Скоройпомощи" не помешает, ведь мои знания устарели на пять лет, а клиническаяработа на месте не стоит. С другой стороны, денег жалко… А хозяйские тратить нехочу, мне почему-то это кажется неприличным, ведь мои медицинские знания входятв тот комплекс, который оплачивается зарплатой, стало быть, поддерживать их ипополнять я должна из своего кармана.

Со Старым Хозяином мы встретились у кассы, все-таки на однукнигу - монографию, в которой, судя по оглавлению, было много полезного, - ярешила раскошелиться на триста (о ужас!) рублей. Он держал в руках "Кожудля барабана", но в другом оформлении, вероятно, выпущенную уже другимиздательством.

- Если я не ошибаюсь, у вас уже есть эта книга, -заметила я, когда мы вышли из магазина.

- Была, - кивнул он. - Вы не ошибаетесь.

- - Была? - удивилась я. - И куда она делась?