– Бей его, мужики, бей!

– Уши, уши-ии!

– Мужики! Милиция! Атас!

Под звуки сирены к сельпо подъехал желтый милицейский «УАЗ». «Луноход», как его тут все и обозвали.

Выскочившие из машины бравые парни в серой милицейской форме тут же принялись хватать тех, кто попадался под руку. Ближе к сельпо милиционеры не лезли – дураков не было. Хватали тех, кто с краю. Выдергивали, раскачивали, и… Брали, кого попало. Кто поместился.

– Эй, эй! Меня-то за что?

С дюжину человек загребли точно, в их числе – и Витка с Валерой.

А драка как-то сама собой потихоньку затихла.

– Смотрите у меня! – Усаживаясь в машину, усатый старшина погрозил кулаком и повернулся к водителю. – Поехали, Конопенько. А вы… Еще раз вызов будет, закрою сельпо к черту! Ждите тогда до понедельника.

– Товарищ старшина! Да спокойно же все… стало.

Дашке повезло. С началом драки хитрая девчонка тут же юркнула в кусты. Кто-то, правда, ее зацепил, порвал маечку. Но так, несильно.

– Ох, блин! – горевал рядом всклокоченный пижон. – Батник порвали, с-суки… Еще и очки потерял. Все из-за вас, блин…

– Да ладно – из-за нас! – Дашка шмыгнула носом. – Скажи лучше, где тут у вас ментовка?

* * *

– Та-ак… Документов, значит, никаких нет? – Усатый старшина покусал синий колпачок ручки и крякнул. – Ладно, напишу – «со слов задержанного». С твоих, то есть. Согласен?

Валерий пожал плечами и скривился – на скуле, слева, ныл-растекался синяк.

– Записывайте… А что нам будет-то?

– А завтра участковый приедет, вот и узнаешь, – ухмыльнулся старшина. – Я пока объяснение с тебя взял. А протокол – это уж участковый. Да не журись ты! Червонец штрафу заплатишь… Ну или на пятнадцать суток. Все по закону.

Это место называлось – «опорный пункт милиции». Просто угловая квартира в одной из леспромхозовских трехэтажек. Просторная комната с тремя конторскими столами, сейфом и портретом Ленина в углу. Еще одна комната была переделана в камеру для задержанных – с железной дверью и забранным решеткой окном. Так называемый «обезьянник». Там, дожидаясь допроса (вернее сказать – опроса), и «куковал» сейчас незадачливый бедолага Витек. А Дашка – молодец. Дашка сбежала, спряталась.

– Значит, говоришь, в Москве проживаешь? А к нам каким боком? Турист… Надо же… Ладно, давай говори адрес… Ага… Парень ты, я вижу, спокойный… Жаль, что без документов.

– Так говорю ж – в суматохе потерял. Наверное, там где-то у сельпо и валяются.

Никаких подозрительных вещей при парне не имелось. Все осталось там, у бойцов бритоголового полковника. И слава богу, что осталось! Даже на миг представить страшно, что сейчас началось бы, если… Нет, смартфон погибшего сталкера Брынзы – это еще так себе, можно было бы как-то отбрехаться. Но вот пистолет! Ствол уж явно вызвал бы вопросы, да и совсем другое отношение со стороны милиции. Совсем другое. К слову, Витек-то, кстати, был раненый. И рана-то пулевая! Заметили уже, ага. Даже обещались фельдшера вызвать. Гуманисты, блин.

Вообще-то, и старшина, и сержанты относились к задержанным более-менее вежливо. Многих даже опустили домой, предварительно взяв под роспись «объяснение». Отпустили бы и Валеру, да и Витька…

– Коли б у тебя, парень, документы при себе имелись. А так… – Старшина вздохнул и потянулся. – Личность мы завтра только установим. Это ж надо с Москвой связаться… Завтра и отпустим. Участковый протокол составит – и гуляй. Коли повезет, так паспорт твой добрые люди к нам, на опорник, принесут. Ежели найдут случайно. Ну, а не найдут… Морока потом – восстанавливать. Разрешение еще должно быть, у нас же тут атомная станция рядом, не хухры-мухры. Есть разрешение-то?

– Да было…

– Знамо дело – было. Иначе б как ты сюда попал… На вот, читай… Внизу напиши – «с моих слов записано верно, мною прочитано».

Валерий послушно взял авторучку:

– Число указывать?

– Вверху вон число… Двадцать пятое апреля, видишь?

Двадцать пятое апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Глянув на аккуратно выписанные фиолетовые цифры, задержанный невольно вздрогнул. Уже завтра… да ночью уже – все и случится! Около половины второго вырвавшийся на простор атом сорвет крышку реактора весом почти в три тысячи тонн, раскидав по округе около сотни тонн радиоактивного топлива.

Прежде чем идти в Зону, Валера погуглил информацию…

Уровень радиации вокруг разрушенного блока сразу прыгнул до невиданных высот. В пожарную часть Чернобыля поступил сигнал, и только в шесть часов утра пожар был полностью затушен. Пожарные имели только брезентовую робу, каску и рукавицы. Уже в два часа ночи появились первые пострадавшие от радиации. У людей началась сильнейшая рвота и общая слабость, а также наблюдался так называемый «ядерный загар». Говорят, что у некоторых вместе с рукавицами снималась и кожа рук.

После локализации и тушения пожара была проведена массовая эвакуация города-спутника, печально знаменитой Припяти. Повезло с погодой, с жарой и ветром. Теплый юго-восточный ветер унес радиоактивное облако вместе с пылью в малонаселенные территории, а чистое безоблачное небо не позволило продуктам горения накапливаться в нижних слоях атмосферы. Дни-то стояли жаркие, многие даже загорали. На свою голову…

Созданная позже комиссия утверждала, что после аварии первым делом следовало бы сразу же произвести эвакуацию населения, однако никто не взял на себя ответственность принять столь необходимое решение. А ведь человеческих жертв могло бы быть в десятки, а то и в сотни раз меньше.

Однако вышло так, что люди целый день ничего не знали о произошедшем…

Кто-то работал на приусадебном участке, кто-то готовил город к предстоящим майским праздникам, детсадовские малыши гуляли на улице, а школьники как ни в чем не бывало занимались физкультурой на свежем воздухе

Лишь к концу дня прошли первые слухи об аварии. Ближе ко второй половине дня многие женщины в панике и отчаянии, подхватив на руки младенцев, бежали по дороге подальше от Припяти. Бежали через лес, доза загрязнения которого уже во много раз превышала все допустимые показатели. А дорога… По словам очевидцев, асфальтовое покрытие светилось каким-то странным неоновым блеском, хотя дорогу и старались обильно заливать водой, смешанной с каким-то неизвестным белым раствором.

Серьезные решения по спасению и эвакуации населения не были приняты вовремя. Земля эта превратилась в Зону. Теперь должно пройти более двадцати четырех тысяч лет для того, чтобы интенсивность радиоактивного излучения плутония сократилась наполовину.

Двадцать четыре тысячи лет! Уму непостижимо. Доигрались, блин… Еще и советское правительство поначалу хотело сохранить все в тайне. Первой страной, сообщившей о катастрофе, стала Швеция. Докатилось и до нее!