– Потому что она просила, – разозлился он, видимо,считал, что подобная доброта его недостой­на, и счел нужным пояснить: – Мы былидрузьями с ее мужем. Он не оставил ей денег, все отошло сы­ну, а ей полагаласьпенсия. Она чокнутая, и ее муж был прав, Верка все бы спустила, а сынголовастый парень… Короче, я к ней неплохо относился и по­могал.

– Вы были любовниками?

– Она не в моем вкусе.

– Может, как-то раз утром случайно проснулся в еепостели?

– Это что, так важно?

– Пока не знаю.

– Ну, допустим, один раз такое было.

– Один?

– Один.

– До гибели ее мужа или после?

– После похорон. Она была сама не своя, я ос­талсяночевать.

– И что наутро?

– С облегчением расстались. Она не в моем вкусе, и я ейне подходил, хотя она, возможно, име­ла свое мнение… Короче, где-то около годамы не виделись. Правда, я ей звонил.

– Не торопись: она надеялась на продолжение вашихотношений?

– Я же тебе объяснил: она могла рассчитывать только напенсию, а жить привыкла хорошо. Думаю, она искала замену мужу. Я на эту роль неподходил и знал это сразу, а ей понадобилось время.

– Она была оскорблена твоим отказом?

– Утром мы расстались друзьями, ничего не об­суждая.Вера – разумная женщина.

– Вы говорили о ее муже?

– Конечно.

– У вас были общие дела?

– Были.

– После его смерти ты что-то потерял в делах илиприобрел?

Он посуровел, взгляд его стал напряженным, те­перь онсмотрел мне в глаза.

– Ни то, ни другое. Я ничего не выгадал от его смерти,если ты об этом. Обычная авария. Пьяный дядя бросил трактор на обочине, аНиколай ехал с ближним светом и заметил его слишком поздно. С дачи возвращался.Было следствие, ни у кого не возникло сомнений. И можешь мне поверить, яприложил усилия, чтобы убедиться: так оно и есть.

– Значит, у Веры не было повода думать, что тыпричастен к его убийству, а у тебя ссужать ее деньгами?

Напряжение из его глаз исчезло, похоже, парень наконец-топонял, почему я задаю все эти вопросы, и что вовсе не желание покопаться в егогрязном белье руководит мною.

– Вряд ли такое ей приходило в голову. Да и… говорю,там не было ничего, что позволило сомне­ваться в несчастном случае. И ко мне унее были про­сто дружеские чувства, она любила мужа. А он любил ее. Поэтому яиногда помогал ей. А то, что мы тогда… ясно, что это просто случайность, и мы оней забыли.

– Допустим. Вернемся к Анне. Итак, ты про­снулся рядомс ней… В квартире Веры?

– Вот именно. Если бы это было где-то в дру­гом месте,мы никогда бы больше не встретились. Но Вера с утра принялась меня обхаживать,знаешь, “Анечка такая милая девушка, она такая ранимая” и прочее в том же духе.Ну я и дал номер мобильного ранимой Анечке. Позвонила Вера, сказала, что Аняпереживает, потому что я куда-то пропал… в общем, волновалась за подругу. Янесколько раз встречался с ней и только диву давался, чего это Вера души в нейне чает, печется, точно она ей родственница. На бедной Ане клейма негдеставить, такая не пропа­дет, если шею не свернут за глупость. – Тут онпритормозил и вновь взглянул мне в глаза.

– Что было дальше? – спросила я.

– Я решил, что Веру обижать ни к чему, тем более что…

– Что один раз ты ее все же невольно обидел…

– Ну да, так и было. Встречались редко, я деламиотговаривался и в конце концов успел об Аньке забыть. Вдруг опять звонит Вера изаявляет, что Анька беременная, от меня, разумеется, в чем я здоровосомневался.

– Почему?

– Потому что неплохо знал Аньку. Она дешевая шлюха идура. Непроходимая. У меня от нее башка начинала болеть через десять минут итошнота на­ворачивалась. Она пойдет с любым и ляжет с любым, даже без особойкорысти, просто на всякий случай, вдруг повезет и кто-то даст денег. Вера тожежила за счет мужиков, но делала это как-то иначе, в ней что-то было… и нанекоторые вещи я просто закрывал глаза. Анька совсем другое, дешевая шлюха, нако­торую жаль тратить время. Меня она выбрала в па­паши по одной причине:надеялась поживиться. Я был не против дать ей денег. В конце концов, я с нейспал, а мелочиться не люблю. На пару штук баксов она могла рассчитывать, запричиненные не­удобства, бедняжке надо на что-то жить после абор­та, раз будетнекоторое время нетрудоспособна. Но Вера вдруг завела бодягу на тему: она хочетоставить ребенка. Это здорово меня разозлило, потому что смахивало на шантаж.Если б не Вера, я бы этой сучке махом мозги вправил, но мне не хотелосьвыглядеть в ее глазах… Чего ты дыбишься? – разозлился он.

– Тебе показалось. На самом деле мне приятно, что тебяпосещают такие мысли.

– А не ты ли полчаса назад предлагала… коро­че, засуньсвои дельные замечания куда подальше.

– Извини, – серьезно сказала я. – Просто сэтой минуты ты мне нравишься значительно боль­ше. Это делу не помеха.

Он довольно долго разглядывал меня, прикиды­вая, как к этомуотнестись, но наконец продолжил:

– Я встретился с Верой, сказал ей, что готов за­платить.Я был уверен, Аньку это устроит. Если нет, не получит ни копейки. Вера неплохознала меня и посоветовала Аньке согласиться, что та и сделала. Но я хотелубедиться, что ей не придет в голову за­работать на том же еще раз. И я сказал,что к врачу отвезу ее сам. Вера посоветовала Райзмана, догово­рилась с ним, и япривез Аньку к нему. Вот и все.

– Ты знал, что Артур уже был знаком с ней?

– Да. Он мне рассказал. Она-то делала вид, что видитего впервые, что неудивительно, он ведь тоже ее трахал, а с образом “беднойАнечки” это как-то не вязалось. А еще рассказал про то, как она шанта­жироваласвоего любовника ребенком, вытягивая из него деньги. К тому времени я про Анькуи думать забыл, но, когда услышал, пожалел, что не свернул ей шею.

– С Райзманом вас точно познакомила Вера?

– С нами она не ездила, просто позвонила ему потелефону.

Я задумалась, вот тебе и раз: Вера, а отнюдь не Никифоров,как я думала, и не Лапшин.

– А вы с Райзманом после этого виделись?